Колдовской мир. Год Единорога. Андрэ Нортон

ее и подослали в надежде, что эта их «сделка» сорвется, – а девчонка их подвела. Как бы то ни было, удача повернулась к нам лицом – а кто мы такие, чтобы разбрасываться ее щедрыми дарами?

      Они собрали хворост и заново развели костер. Смаркл накинул кожаную петлю мне на плечи, другую затянул на лодыжках.

      Подгоняемые голодом, они быстро ощипали каких-то птиц, которых принесли с собой, освежевали большого кролика и принялись готовить жаркое. Какой-то лучник достал кожаную флягу, попробовал отпить из нее, но, разразившись проклятиями, отшвырнул пустую посудину в сторону.

      – Говори, ведьма. – Капитан навис надо мной, широко расставив ноги. – Куда направились Всадники-оборотни?

      – Вперед. Туда, куда лежал их путь.

      – А тебя с собой не взяли, потому что поняли, кто ты?

      – Да.

      Было ли это так на самом деле или нет, я не знала наверняка, но интуиция подсказывала мне, что его догадка верна.

      – Так, значит, их магия оказалась посильнее твоей?

      – Об этом я судить не берусь.

      Недолго поразмышляв, он снова принялся допытываться:

      – И что там – впереди?

      И снова я дала честный ответ:

      – Сейчас – ничего.

      – А может, они просто в воздухе растворились? – Смаркл больно дернул за шнур, которым связал мне ноги. – Ну, зато ты, ведьма, никуда от нас не денешься.

      – Они прошли через стену, но Ворота снова закрылись.

      Капитан посмотрел на солнце, которое почти скрылось за скалой, потом перевел взгляд на ущелье. Эта картина явно пришлась ему не по душе, но каким бы он был капитаном, если бы позволил себе выказать слабость в присутствии своих людей? Поэтому он кивнул – и двое лучников, положив луки на землю, вынули из ножен мечи и направились к залежам обломков.

      Смаркл тем временем подошел к меховому коврику, на котором я спала, и, поддев его носком сапога, пнул.

      – Глупец! – гаркнул капитан. – Это же шкура оборотня! Тебе что, жить надоело?

      Смаркла затрясло, самодовольная ухмылка разом сползла с его побледневшего лица. Он подобрал хворостину, лежащую у костра, приподнял коврик и откинул его еще дальше.

      «Почему обычный кусок меха вызывает у этих людей такой ужас? – подумала я. – Быть может, он напоминает им о том, как им пришлось повстречаться со Всадниками в их зверином обличье?»

      Отсюда я видела краешек ремня моей сумки, лежавшей в тени скалы. Если они найдут ее, то тут же уничтожат, испугавшись «магии», заключенной в пузырьках. Вот бы мне добраться до нее, – быть может, тогда я и правда сумела бы совершить нечто «магическое»…

      Капитан между тем вернулся к допросу:

      – Куда они ушли? Что за этой стеной?

      – Этого я не знаю. Они говорили о какой-то стране…

      Капитан резко откинул забрало и стянул с головы шлем. Оказалось, у него очень светлые волосы – не соломенные или светло-русые, как у жителей Долин, а почти белоснежные. Такие волосы бывают у стариков, но он был еще довольно молод. Его острый с горбинкой нос напоминал орлиный клюв (орлиный клюв… неужто я