Феникс. Возродиться из пепла. Бекки Чейз

emphasis>

      © Александр Беляев, «Человек-амфибия»

      События, описанные в этой книге, являются художественным вымыслом. Упоминаемые в ней имена и названия – плод воображения автора. Все совпадения с реальными географическими названиями и именами людей случайны, а религиозные отсылки трактованы в угоду сюжету.

      Новый путь

      Я не могу дышать.

      В горле разрастается колючий ком, легкие распирает от боли. Кажется, что грудная клетка забита раскаленным песком, а для крика не хватает сил. Я чувствую, что умираю, хотя понимаю, что это невозможно. Авария поставила точку – я уже мертва. Вернее, уже не жива, но все еще существую.

      Наяву я почти не помню столкновение, но каждую ночь оно снится мне в мельчайших подробностях. Кошмары приходят с рассветом, заставляя трястись как в лихорадке. После смерти я не испугалась ни пламени Чистилища, ни пути в неизвестность, но стоит сомкнуть веки, как в сознание врывается скрежет тормозов, и сердце начинает в панике колотиться о ребра.

      Удар.

      Переворот.

      И яркий, болезненный свет.

      Я делаю рывок вперед, и он переносит меня в успокаивающую темноту алькова. Страх растворяется в сумраке спальни. Все закончилось. Я больше не в машине. И кожу холодят не осколки стекла, а тонкое шелковое одеяло.

      – Иви? – зовет меня знакомый голос. – Ты в порядке?

      Бархатистая ткань балдахина откидывается в сторону, и над кроватью склоняется обеспокоенное лицо.

      В ответ я силюсь выдавить из себя улыбку:

      – Привет, Глория.

      Миссия и наследие

      Руки рефлекторно шарят у бедра, словно отстегивают невидимый ремень безопасности. Я так и не отогнала ночной кошмар. Меня по-прежнему тянет обернуться назад, к Тимми с Андреа. Знаю, что не увижу их, но не могу не проверить.

      – С ними все хорошо, – напоминает Глория, усаживаясь рядом.

      Подруга гладит меня по плечу, и я медленно восстанавливаю дыхание.

      Без паники. В аварии погибла только я. Тимми с Андреа живы.

      – Папа не один, – шепчу я, стараясь не заплакать.

      – Они справятся, Иви, – звук родного голоса успокаивает. – И ты должна справиться.

      Меня переполняет благодарность.

      – Что бы я делала без тебя, Гло?

      – Опять? – она закатывает глаза. – Я же просила.

      – Извини, – тут же исправляюсь я. – Рианн.

      Непривычно называть ее иначе, но Глория настаивает. Оказавшись на перепутье между адом и раем, она выбрала новое имя. Возможно, перемена помогла разорвать связь с миром живых, не задаваться вопросами и не искать ответов.

      Мне же по-прежнему тоскливо от любого напоминания о земном существовании. И пусть я больше не человек, сложно отпустить мысли об утраченном. Я знаю, что надо двигаться дальше. Смириться и идти вперед. Обрести новые знания, стать духовным наставником или искусителем и помогать людям принимать верные решения или сбивать с пути.

      Эта миссия кажется издевкой судьбы. Как можно направлять других, если и себя-то найти не успела? В отличие от меня, Глория не стала долго раздумывать. Не знаю, чем была плоха «слава»1, но в Чистилище подруга назвалась Рианн-Ламашту, на манер демонов, сделала татуировку львицы2 между лопатками и больше не заговаривает о прошлом.

      – Снова дурной сон? – под балдахин заглядывает Айри.

      Такая же, какой была в баре, с ярким макияжем и провоцирующим декольте. И с крыльями чернее волос. Тогда я их не замечала, но теперь восприятие изменилось – смерть рушит оковы разума – я вижу и помню все. Даже то, что предпочла бы забыть навсегда.

      Примечания

      1

      Глория – имя латинского происхождения, в дословном переводе имеет значение «слава».

      2

      В шумерской и шумеро-аккадской мифологии – Ламашту – демонесса с головой львицы. Татуировкой Глория подчеркивает значение нового имени.

1

Глория – имя латинского происхождения, в дословном переводе имеет значение «слава».

2

В шумерской и шумеро-аккадской мифологии – Ламашту – демонесса с головой львицы. Татуировкой Глория подчеркивает значение нового имени.