Чудес не бывает. Книга I. Ярослав Александрович Колесников

комства. Я не особо примечателен и вхожу в контингент серой массы общества. Я – Костров Максим Викторович, 28 лет от роду. В принципе, на этом можно было бы и остановиться, однако по традиции жанров так не пойдет. Да и рассказывать особо о себе не люблю, не люблю своей историей вызывать переживания у других людей.

      Я родился в северной серой столице – в Петербурге. В неполной семье, поскольку отец в моём детстве сохранился лишь как объект, удаляющийся с чемоданом за дверь, мать, выкармливающая нас с братом одна, дед, что скончается спустя 2 года после ухода отца, и всё, никого больше. Начало не радужное, соглашусь. Но права выбирать свою судьбу нам ещё никто и никогда не давал.

      Я вырос, окончил школу с золотой медалью, ослеплённый грёзами и ложными перспективами, надеялся, что теперь будет возможность обеспечивать всю семью самому. Поступил на программиста, профессия ныне востребованная, как ни посмотри, что-то может и выйти. Брат ушёл в армию, служит где-то в горячей точке. Мать продолжает работать, пытаясь избежать сокращения. Более-менее, но плывём.

      Закончив учебу, я устремился во взрослую жизнь. Ныне я жил лишь рабочей рутиной, всё время пытаясь занять должное рабочее место. Жаль, что тогда моя глупая детская наивность слепила меня, и, невзирая на всевозможные прогнозы, я наобум рвался к своей цели. Прошло пять лет. Банкротство, сокращение компании, все сказывалось. Премиальные, что, по большому счёту, являлись искренними поощрениями за усердный труд в распадающейся компании. Все становилось только хуже. Первый порог – банкротство компании. Второй – сокращение всех сотрудников. Третий – возраст матери, что сказался на сердце. В нашей стране ныне всё так устроено, что если ты не работаешь полсуток до седой и глубокой старости, то ты никому не нужен, ведь обеспечить себя не можешь.

      Выбора не оставалось. Перебегать в роли офисного планктона от одного работодателя к другому? Невыгодно, да и долго ли так будет? Открывать собственную компанию? Нет средств. Оставалась армия по контракту, как у брата. Опасно, но хоть что-то насобираю на лечение матери. Подал документы, прошел медкомиссию. Через три месяца военкомат, сборы, выезд в часть.

      21.07.2018.

      6 месяцев спустя. Инструктаж пройден, базовые навыки освоены. Готовились к выдвижению на военную точку. Я знал, что в жизни ничего не бывает просто и легко. Поэтому уже давно смирился с возможной гибелью на службе. По другим членам группы было заметно, что все они напряжены и пытаются подавлять чувства страха и возможной беспомощности в момент смерти. Будь что будет. Делать ход назад – нельзя, остаётся идти вперёд.

      Глава I

      Отголоски прошлого

      28.10.2018.

      Прошло чуть более 3 месяцев с начала моей службы в военной точке. На самом деле, такого ада, как описывали другие, здесь нет. Мелкие стычки с повстанцами без жертв с нашей стороны, однако тогда я ещё не знал, насколько сурово может складываться будущее.

      09.04.2019.

      Миротворческие действия завершены, начались сборы к отъезду. Пригнали транспорт для военнослужащих, загрузчики продовольствия для оставленных после миссии припасов. Казалось, всё сложилось отлично. Однако ничто бесследно не проходит. Жизнь словно обязана дать нам звоночек на прощание. Небо, будто бы предвещая беду, нагоняло тучи.

      Резкий хлопок, звон в ушах. Картина памяти словно смазана и размыта огнем и дымом, что окружали меня. Жар, пепел и смрадный запах горючего. Писк в ушах, вызванный оглушением, давал возможность услышать ток собственной крови, что словно холодела в жилах. Артобстрел. Снаряды, способные стереть всех нас, как игрушечные модельки, расплавить, как оловянных солдатиков, оставленных у печи. Кровь на руках, умирающие сослуживцы, стресс, тревога и щенячья паника. Покров пепла, как снег в сказке, предвещал конец.

      Посттравматическое стрессовое расстройство – сюрприз, дарованный войной. Бывалые ветераны кличут его просто вьетнамской, афганской, чеченской болячкой. Этот синдром впервые описал английский хирург Эркинс в 1867 году. Ранее мне довелось видеть документальный фильм о новобранцах или же в простонародье – пушечном мясе. Молодых парней отправляли в Афганистан. Из мира жизни

      в мир убийств, хладнокровия и насилия. Теряя близких, люди не выдерживали, выдавая некий систематический сбой, как компьютерная программа, которая замыкается, выявляя новый ряд проблем.

      Амнезия, расщепление личности, неосознанное воспроизведение предшествующих ПТСР воспоминаний. Из живого человека индивид превращается в серую биомассу. Конечно, есть несломленные. Те, кто повидал вещи и похуже. Но реальность у всех своя, у каждого свои нормы состояния рассудка.

      Я нервно оглядывался по сторонам, перебегая от одного искалеченного к другому. Не о такой жизни я мечтал, не такой конец хотел описать. Спустя некоторое время вся моя одежда, руки, лицо были заляпаны кровью, что словно въедалась в память, проникая из неё в психику. Благо на помощь подоспели местные миротворческие силы, благодаря которым мы хоть как-то смогли спастись. Погибло