Бриллианты с царской иконы. Ольга Баскова

уже вчера, его дома, можно сказать, не было. Позавтракал ни свет ни заря – и на работу. И возвратится за полночь. Вряд ли теща выйдет его встречать.

      – Ладно, по домам. – Горбатов сморщился, подумав, сколько информации о нем теща могла выдать жене в его отсутствие. – Завтра продолжим.

      Они спустились к машине, и водитель, уже прикорнувший на переднем сиденье, с неудовольствием включил зажигание и погнал автомобиль по безлюдным улочкам Пригорска.

      Глава 10

Санкт-Петербург, 1875 г.

      Савин не стал испытывать терпение генерал-адъютанта и явился ровно к девяти часам, как и просил Петр Андреевич.

      Оказавшись в кабинете начальника жандармов, он вытянулся в струнку, как это делали все подчиненные Шувалова, и его круглое лицо с пшеничными усами приняло скромное выражение – этакий мальчик-паинька.

      Однако умудренного опытом генерал-адъютанта было сложно провести.

      – Николай Герасимович Савин? – поинтересовался он, глядя сорванцу прямо в глаза.

      – Так точно, господин генерал, – отрапортовал корнет, продолжая тянуться макушкой к потолку. – Прибыл по вашему приказанию.

      – Мне нужно с вами поговорить. – Шувалов неожиданно для Николая указал ему на стул: – Садитесь.

      На лице Савина отразилось изумление. Ему показалось, что он ослышался. Разве генерал пригласил его не за тем, чтобы сообщить о наказании? Или его довольно любезный тон ничего не значил?

      – Садитесь, – повторил Петр Андреевич уже громче. – Догадываетесь, зачем я вас пригласил?

      – Честно говоря, я боюсь… – начал корнет, но Шувалов перебил его:

      – Боитесь? Что ж, очень хорошо. А я, признаться, решил, что вы никого и ничего не боитесь. – Он придвинул к Николаю распухшую папку. – Знаете, что здесь?

      Савин покраснел. Значит, он не ошибся – речь пойдет о наказании.

      – Вижу, знаете. – Генерал постучал пальцем по картонной обложке. – И все равно я повторю: здесь донесения о ваших, так сказать, проказах, корнет. Вы с юнкером Хвостовым совсем потеряли совесть, если когда-то она у вас была. И я бы мог наказать вас, ваши проделки тянут на судебное разбирательство.

      Николай открыл рот, но шеф жандармов сделал знак замолчать.

      – Ради вашего папеньки я хочу дать вам шанс, – продолжал он. – Если вы оправдаете мое доверие, можете рассчитывать на снисхождение.

      Савин вскочил и щелкнул каблуками:

      – Что прикажете сделать, господин генерал?

      – Сядьте, – процедил Петр Андреевич и поморщился. Савин был ему неприятен. Его лоснящееся лицо и наглые глаза вызывали тошноту и отвращение. Генерал еле сдержался от желания отвесить корнету пощечину. – Вы знаете Фанни Лир?

      Николай улыбнулся, сверкнув белыми зубами:

      – Ну разумеется. К вашему сведению, я встречался и с ее любовником, Николаем Константиновичем, великим князем.

      Шувалова покоробило от развязного тона корнета.

      – Вы не должны