Лето на Цеоде. Артемий Лукьяненко

в.

      В классе давно уже знали о том, что скоро я смогу путешествовать к другим планетам, – я был на полгода старше всех. Одни от души желали хороших каникул, легкой телепортации, другие немного завидовали. Кристофер, мой лучший друг во дворе, подарил мне на день рождения складной десятисантиметровый перочинный нож. Вручая его, он сказал с загадочной улыбкой, сочувственно похлопывая по плечу:

      – Пригодится…

      Я слегка напрягся – ведь это были не пустые слова. Ему уже исполнилось тринадцать, и он летал с родителями на другую планету. Кто знает, что меня ждет на какой-нибудь отдаленной малонаселенной планете, где только-только налаживается контакт с Большим Миром и где никто не знает – стыдно представить! – год заселения Андромеды.

      Я пытался убедить себя в том, что этот нож, кроме как для нарезания овощей, ни для чего больше не понадобится, ведь планета, на которую я отправляюсь, считается продвинутой, цивилизованной и дружелюбной к туристам!

      Но какой-то тонкий ехидный внутренний голос кричал мне: «Конечно-конечно! Все мы продвинутые! Все мы дружелюбны к туристам! На первый взгляд!»

      В этот день вся наша семья собралась вместе. Мама пригласила на праздничный ужин всех родственников, чтобы они могли вдоволь меня потискать и обласкать. Кто бы знал, что слушать тосты в твою честь так трудно! После каждого поднятого бокала надо поднимать свой, а если там у тебя детское шампанское «Вишенка», то от этой вишенки начинается оскомина на зубах. В общем, вечер получился веселый и шумный. Многие поздравляли меня классически – желая скорого «открытия дверей в космос», но некоторые, добавляя изюминку к своему тосту, шутили:

      «Надеюсь, там есть атмосфера!»

      Или: «Станут есть, скажи, что ты ядовитый!»

      Или: «Природа на этой планете до ужаса разнообразна! До ужаса!»

      Потом озвучивали пожелания, давали мне всевозможные советы и напутствия. Не обошлось и без запретов.

      «Не позорь наш род, Вукузё!» – постукивая клюками и ворча, в один голос сказали дедушки.

      Имя у меня красивое и редкое – Вукузё. А назвали меня так в честь моего прадеда по папиной линии. Я, между прочим, на него очень похож. И волосы как у него, черные, и нос такой же. Уши у меня, правда, скорее в мать, но вот характер, говорят, такой же упертый и горделивый, как у прадеда.

      – Ешь там, пожалуйста! – просила мама.

      – Вукузё, не забывай звонить нам! – строго сказал мой семилетний брат Петя, а потом уже мягким тоном произнес: – Пожалуйста.

      – Не лезь в драки! – посоветовал отец. И добавил: – Без необходимости.

      – Не забывай надевать шапку и шарф, Вукузё! – одновременно сказали обе бабушки.

      – Нет! Не буду! – запротестовал я. – Планета – в первой планетной зоне от Солнца – там тепло! Обойдусь и без шапки с шарфом! Это у нас в апреле еще снег лежит, а у них и в декабре не холодно.

      Бабушки, услышав мой дерзкий ответ, нахмурили брови и прищурили глаза, пронзая меня возмущенными взглядами. Мне от этого стало немного не по себе, но тут как раз ко мне подошла, ревя во весь голос, четырехлетняя сестренка Мира, и я смог переключиться на нее.

      – Не уезжа-а-ай, Вукузё! – проревела она.

      Я взял ее на руки и, поцеловав в лоб, поспешил успокоить:

      – Я ведь ненадолго! Ты и соскучиться-то толком не успеешь! А когда я приеду, то привезу вам всем сувениры!

      При слове «сувениры» ее заплаканное лицо тут же посерьезнело, а слезы высохли. Она свела брови и, лукаво взглянув на меня, попросила:

      – Привези мне оттуда поню.

      – Кого-кого тебе оттуда привезти? – переспросил я.

      – Ну поню!

      – Какую поню?

      Мира, видно решив, что я над ней издеваюсь, снова расплакалась.

      – Ну подожди! – смутился я. – Объясни ты толком, какую такую поню я должен тебе привезти?

      – Пo-oню-ю!.. С гривой и… и… хвостиком, – рыдая, пролепетала сестра.

      До меня начало доходить.

      – Жеребенка, что ли? – почесывая затылок, выдвинул я догадку.

      И тут началась настоящая истерика.

      – Нет, не жеребенка! – наматывая слезы на кулак, рыдала она. – Поню!

      Ко мне на помощь подбежала мама и, взяв Миру на руки, сказала:

      – Привезет он тебе твою поню, привезет!

      Затем повернулась ко мне и прошептала:

      – Да она хочет игрушечного пони, а если не найдешь пони, привези фигурку лошади или зебры, она не поймет разницы.

      Сестра, похоже, все услышала и, продолжая всхлипывать, с осуждением посмотрела на нас.

      Потом снова подошел Петя, долго смотрел на меня странным взглядом и явно боролся с каким-то непривычным для него желанием. Но тут Мира решила, что «поня» нужна ей прямо сейчас, и опять разревелась. Брат, чувствуя, что вдвоем плакать не так обидно, начал сперва хныкать, а потом и вовсе залился слезами, не уступая в громкости Мире.

      Мама