Бросок из темноты. Александр Карпов

Каждый боец бережно взял замерзшими пальцами с платочка кусочек того и того и замер в ожидании команды сержанта, на которого преданно смотрел, словно не на старшего по званию, а на родного отца или брата.

      – Бронебойным, – сдавленным голосом, словно кричал, только делал это очень тихо, почти шепотом, произнес сержант и приподнял свою кружку на уровень лица.

      За ним то же самое проделали остальные.

      – Заряжай, – также сдавленно прозвучала очередная команда, за которой последовало ожидаемое: – Беглым! Огонь!

      Разведчики опрокинули в себя содержимое кружек, сразу после чего стали быстро закусывать выпитое кусочками хлеба с салом. С их стороны раздались одобрительное кряхтение и сопение.

      – Откат нормальный! – произнес командир отделения, с довольным выражением лица выдыхая спиртной дух.

      Егор с товарищем торопливо начали убирать опустевшую флягу и кружки в свои вещмешки, а солдаты снова сгрудились возле сержанта. На этот раз тот выдавал каждому небольшую порцию махорки из своего кисета и заранее порванную на одинаковые куски газету. Спустя минуту над группой разведчиков стал подниматься легкий туман табачного дыма, а их лица налились румянцем, глаза намного заблестели, губы растянулись в полуулыбках.

      – Хорошо! – произнес один из них, выпуская изо рта и носа струю белого облака.

      – Так бы всегда было! – заключил в ответ сержант. – Я бы в армии так и служил. Только без войны чтоб!

      – Это точно! – добавил солдат, только что первым похваливший свое состояние.

      Разведчики обступили командира и неспешно курили в ожидании дальнейших команд.

      – Сколько это ж она весит, а? – спросил командир отделения, затягиваясь махорочным дымом, кивая в сторону гаубицы и обращаясь взглядом к Егору, оказавшемуся как раз рядом.

      – Чуть больше двух с половиной тонн. Новенькая совсем. Только с завода, – ответил тот, снова поражая многих сослуживцев своей осведомленностью.

      – Прав был лейтенант, когда сказал, что тебе самое место в военном училище! И нос ты ему утер своей наблюдательностью, – подмигнул ему сержант и тут же перевел взгляд в сторону, где, по всей видимости, начинало твориться что-то невообразимое и комичное.

      – Чего это с ним? – буркнул кто-то рядом.

      – Егор! И правда, а корешок твой поплыл! – произнес сержант, указывая рукой на одного из солдат своего отделения. – Только не пойму от чего. Либо самогонка его перекосила, либо сорок верст пройденного пути, либо и то и то вместе взятое.

      Стоя на краю дороги, шатался из стороны в сторону и переставлял, чтобы не упасть, обутые в валенки ноги высокий худой красноармеец в короткополой, немного не по росту шинели. Его как будто мотало, голова то и дело валилась то на правое, то на левое плечо, а то и вовсе западала назад или опускалась на грудь. Лицо его сначала стало почти красным, потом начало резко бледнеть, глаза налились кровью, а веки медленно опустились, наполовину скрыв под собою