Загадки истории (сборник). Эдвард Радзинский

Надеюсь, когда ты прочтешь ее, мой сын, она станет оправданием твоей матери…» В который раз она перечитывает страшный листок: «Матушка, милосердная государыня! Как мне изъяснить и описать, что случилось… Поверь верному своему рабу. Но как перед Богом скажу истину. Матушка! Готов идти на смерть! Но сам не знаю, как эта беда случилась. Погибли мы, когда ты не помилуешь. Матушка, его нет на свете. Но никто сего не думал. Да и как нам задумать – поднять руки на государя! Но свершилась беда: он заспорил за столом с князем Федором Барятинским. Не успели мы разнять, а его уж не стало. Сами не помнили, что делали. Все до единого виноваты. Достойны казни. Прости или прикажи скорее кончить. Свет не мил Прогневали тебя и погубили души свои навек…»

      – Я не могла их наказать, они были тогда сильны, – она почти кричит. – Я не могла их наказать!..

      Она стоит в черном платье, окруженная сенаторами…

      «Я была в непритворном соболезновании и слезах о столь скорой смерти императора, ибо всегда имела непамятозлобивое сердце. Никита Иванович Панин и Сенат просили меня не предаваться горю и не присутствовать на погребении, чтобы не подорвать здоровье, столь нужное тогда отечеству. И мне пришлось повиноваться приказу Сената. К сожалению, сразу после погребения начались неосновательные толки. Каковые родили потом злодея Пугачева, объявившего себя усопшим императором…»

      И вновь Екатерина положила перо. Расхаживает по кабинету.

      «Помни, сын мой: правителю нужна решительность… Чтобы свершать, что должно… и что порой так не хочешь свершать. Решительность – вот главное качество счастливого человека. Нерешительны только несчастные и слабоумные…»

      Тщедушный молодой человек ходит кругами по камере. Ходит яростно, как зверь в клетке…

      «И со вторым императором как-то само разрешилось… Я поехала навестить его в Шлиссельбург, чтобы облегчить участь несчастного…»

      В камере – Екатерина, тюремщик поручик Чекин и тот самый тщедушный молодой человек.

      С печалью глядит Екатерина благодетельным своим взглядом на молодого человека.

      – Встать перед императором! – вдруг кричит ей молодой человек. Екатерина будто не слышит и продолжает грустно смотреть на него.

      – Ты права. У меня только тело Иоанна, назначенного императором Всероссийским. А душа у меня святого Георгия. Потому вас, мерзейших тварей, видеть не желаю.

      И вдруг истошно закричал:

      – В монастырь иди! Пока не поздно, разбойница!

      Императрица беседует с графом Никитой Ивановичем Паниным.

      Граф Никита Иванович Панин, глава Коллегии иностранных дел – один из ближайших сподвижников Екатерины в первые годы ее царствования.

      – Поручик Чекин доносит, что арестант совсем безумен, – печально говорит Панин.

      – Принц Гамлет тоже объявил себя безумным, – усмехается Екатерина. – И ему верили.

      – А телом он крепок, – вдруг, без видимой связи с предыдущим, говорит Панин, – только животом страдает, когда обжирается. Ох, надо в оба глазеть, вдруг кто освободить попытается!