Без права на мечту. Марина Серова

раунд за нами! Что дальше?

      – Проводите меня в комнату дочери, – попросила я.

      Добровольский поставил бокал и жестом указал на дверь. Мы прошли в холл и стали подниматься по мраморной лестнице на второй этаж. На середине лестницы к нам присоединилась Илона. В полном молчании мы дошли до конца длинного коридора второго этажа и остановились перед закрытой дверью. Глядя сквозь мужа, Илона произнесла:

      – Думаю, с осмотром мы справимся сами. Пойди, распорядись насчет завтрашнего дня.

      Не говоря ни слова, Добровольский удалился. Теперь я понимала, почему банкир так противился моему внезапному визиту. Хорошо зная темперамент своей супруги, он заранее ожидал подобной реакции. Мне же стало понятно, почему молодая девушка предпочла покинуть отчий дом.

      Комната девушки была закрыта на замок. Покопавшись в огромной связке, Илона выбрала нужный ключ, отперла замок и впустила меня внутрь. Включив освещение, Илона осталась стоять в дверях, наблюдая за моими действиями не хуже, чем надзиратель в следственном изоляторе. Я осмотрелась по сторонам. Типичная молодежная комната. Мебель, пожалуй, слишком вычурная. Но это, скорее всего, влияние вкуса матери. А в остальном, комната мне понравилась. На стенах – плакаты с изображением современных рок-групп, какие-то постеры, японская живопись и многое другое. На письменном столе царил беспорядок. Вырезки из журналов, ножницы, клей, всевозможные альбомы лежали вперемешку с лекционными тетрадями и учебниками. Широкая кровать застелена покрывалом, которое приобрела наверняка сама Женя. На черном фоне красовался золотой китайский дракон. «Вряд ли Илона одобрила этот выбор», – подумала я. Будто прочитав мои мысли, Илона произнесла:

      – Евгения не сильно утруждала себя наведением порядка в комнате. О вкусе я вообще молчу.

      – Скажите, почему комната Жени стоит под замком? Ведь в настоящее время девушка отсутствует.

      – Вы считаете возможным оставить подобную комнату доступной для всех желающих? Вдруг случайный гость войдет и станет свидетелем этого безобразия!

      – Что вы имеете в виду? – сделав вид, что не поняла намека, уточнила я.

      – Все эти плакаты, вывески, постель, наконец, – брезгливо поджав губы, пояснила Илона.

      Я решила не вступать в полемику по поводу самовыражения подростков и молодежи. Вместо этого я попросила:

      – Не могли бы вы, пока я осматриваю комнату, рассказать мне, чем жила ваша дочь?

      – Это трудно описать, – начала Илона. – Последнее время Евгения как с цепи сорвалась. Вот если бы вы задали мне этот вопрос год назад, тогда другое дело.

      – Вы все же попытайтесь. Ваш рассказ может быть очень полезен.

      Илона стояла, не предпринимая попыток начать повествование. Тогда я сказала:

      – Давайте поступим так: я стану задавать вопросы, а вы будете на них отвечать. Договорились?

      Илона вновь промолчала. А я приступила к осмотру комнаты, одновременно задавая вопросы.

      – Скажите, у Жени было много подруг? Может быть, сокурсницы