Варяжская правда: Варяг. Место для битвы. Князь. Александр Мазин

навещать даже дальнюю Ладогу, лично собирать причитающуюся дань, а заодно контролировать деятельность собственных наместников. Поэтому и на Двине, и на Ильмене Игоря знали не понаслышке. Не говоря уже о собственных, местных правителях вроде Роговолта.

      К утру погода прояснилась, так что с рассветом Духарев оседлал Пепла и отправился в путь. Дорогу присыпало снегом. Широкие копыта жеребца оставляли на пушистом искрящемся покрывале аккуратные оттиски. Единственные следы, если не считать птичьих «крестиков» или заячьих «пунктиров». Под неглубоким слоем свежего снега лежала крепкая, укатанная санями дорога. Пепел бежал веселой рысью и примерно за два часа покрыл полное поприще – расстояние дневного перехода. После этого по взаимному соглашению всадник и конь сделали небольшой привал и позавтракали. Собственно, для Пепла это был уже не завтрак, а полдник. Перекусив, Духарев решил размять ноги и отвязал лыжи. Следующий отрезок пути Пепел бежал налегке.

      К полудню Серега обогнал небольшой санный поезд. Охранники с подозрением покосились на одинокого всадника.

      Неожиданно Пепел по собственному почину прибавил ходу. Минут пять Серега дивился этой инициативе, потом тоже учуял дымок, а еще через некоторое время впереди показался постоялый двор.

      Пепел изогнул шею, скосил выпуклый глаз на хозяина.

      – Без базара, – ответил ему Духарев. – Мы оба заработали приличный обед.

      Долго рассиживаться Серега не стал. Перекусил, выяснил, что нужно, – и в путь. Тем более что хозяин сообщил приятную новость: купец Горазд останавливался здесь в позапрошлую ночь. Значит, если сохранить взятый темп, вполне реально догнать его до завтрашнего вечера.

      И тут дорога преподнесла Духареву сюрприз. Развилочку. Зрительная память у Сереги была неплохая, и Рёреховы схемки он в свое время разглядывал очень внимательно. Ну не было в этом месте никакой развилки! Серега помнил: справа, километрах в сорока, – излучина двинского притока. Если идти по нему вверх – дойдешь до волока к Днепру. А зимник шел напрямик, срезая, через схваченную морозом топь. Один зимник, а не два.

      Духарев спешился, прошелся туда-сюда. Пепел – за ним, как привязанный, тычась губами в ухо.

      Вот черт! Обе дороги – как близнецы. Одинаково накатаны, одинаково широки. «Слева лес, справа лес, посреди – головорез!» – придумалась смешная строчка.

      «Это я – головорез, – подумал Духарев. – Головорез на распутье. Как в анекдоте. Приходит Илья Муромец к развилке. А там надпись: „Налево пойдешь – мертвым будешь; направо пойдешь – коня потеряешь; прямо пойдешь – педерастом станешь!“ Завелся Илюха: „Это кто ж меня, падла, опустить хочет?“ Вскочил на коня, поскакал прямо. Видит: Змей Горыныч о трех головах, из речки воду пьет. Подскакал Илюха, Горыныч и опомниться не успел – двух голов уже нету. А третья к Илюхе поворачивается и говорит: „Ну, и кто ты после этого?“»

      Рассказанный самому себе анекдот слегка развеселил Серегу.