Буря мечей. Пир стервятников. Джордж Мартин

выпивки.

      Ларк подошел поближе.

      – Баранья башка все толкует про птицу, – сказал он, убедившись, что поблизости никого нет. – Теперь он допытывается, запасли мы зерна для этой поганой твари или нет.

      – Да ведь это ворон – он мертвечину клюет.

      – Может, и его склюет? – ухмыльнулся Ларк.

      Или тебя. По мнению Четта, в силаче Пауле они нуждались больше, чем в Ларке.

      – Ты за Малыша не беспокойся. Делай свое дело, а он сделает свое.

      Сумерки уже заволокли лес, когда Четт, избавившись наконец от Сестринца, сел точить меч. В перчатках заниматься этим было трудновато, но снимать их Четт не желал. На таком холоде надо быть дураком, чтобы хвататься за сталь голыми руками – мигом кожу сорвешь.

      На закате собаки стали скулить как одержимые. Он дал им воды и обругал их.

      – Вот ужо ночью сами пойдете искать себе жратву. – В воздухе уже пахло ужином.

      Дайвин держал речь у костра, пока Четт получал у повара Хаке свою краюху хлеба и похлебку из бобов с салом.

      – Больно уж тихо в лесу, – говорил старый следопыт. – Ни тебе лягушек, ни сов по ночам. Мертвый лес.

      – Как твои зубы, – ввернул Хаке. Дайвин клацнул деревянными зубами.

      – И волков не слыхать. Раньше были, а теперь пропали. Куда они, по-вашему, подевались?

      – Ушли туда, где потеплее, – сказал Четт.

      Из дюжины братьев, сидящих у огня, четверо были его люди. Он оглядел их всех исподтишка, пока ел, проверяя, не дрогнул ли кто. Нож, вроде бы спокойный, точил кинжал, как делал каждый вечер, а Милашка Доннел трещал и отпускал шуточки. Белозубый, с пухлыми красными губами и спутанными желтыми локонами, небрежно спадающими на плечи, Доннел хвастался тем, что он бастард кого-то из Ланнистеров. Может, так оно и было. Четт недолюбливал смазливых парней, а заодно и бастардов, но на попятный Милашка Доннел идти как будто не собирался.

      В лесовике, которого прозвали Пилой за громкий храп, Четт был не столь уверен. Тот ерзал так, будто боялся, что больше уж ему храпеть не придется, а с Меслином дело обстояло и того хуже. По лицу у него струился пот, несмотря на ледяной ветер, и крупные капли сверкали при свете костра. Меслин ничего не ел и таращился в свою плошку так, словно его мутило от одного запаха. Четт решил, что за ним надо последить.

      – Все сюда! – заорали вдруг по всему лагерю. – Люди Ночного Дозора! Собирайтесь все сюда, к среднему костру!

      Четт, нахмурившись, доел свою похлебку и пошел вслед за остальными.

      Старый Медведь стоял у костра вместе со Смолвудом, Локе, Уитерсом и Елейном. На Мормонте был плащ из толстого черного меха. Ворон сидел у него на плече и охорашивался. Добра не жди, подумал Четт, втиснувшись между Бурым Бернарром и дозорным из Сумеречной Башни. Когда собрались все, кроме лесных караульщиков и часовых у стены, Мормонт прочистил горло, сплюнул, и плевок застыл, еще не долетев до земли.

      – Братья, – начал он, – люди Ночного Дозора!

      – Братья! – подхватил ворон. – Братья! Братья!

      – Одичалые выступили