Остров в море наслаждений. Дарья Калинина

и предупреждала, где она.

      – Ты хочешь сказать, что Оля уже вот так уходила?

      – И не один раз!

      – Без предупреждения?

      – Да!

      И Саша насупился. А Леся про себя подумала, что иногда со стороны очень трудно судить о том, что происходит между людьми в семье. Вот они привыкли считать Сашу деспотом и хамом, а Оленьку – его жертвой. Но если Оля просто ушла, никому не сказав ни слова, и уходила так уже много раз, то это тоже ее не красит.

      – Первый раз, когда это случилось, я перетрухал, – неожиданно признался подругам Саша. – Всю ночь не спал, в морги и больницы звонил, под утро забылся, и вдруг – звонок в дверь. Вот она, моя благоверная стоит. Где была? Гуляла! Я ее чуть не прибил тогда. А она стоит, глазами хлопает. Что такое, говорит? Я так привыкла. Когда мне надо побыть одной, буду уходить. Уж не обессудь.

      – Так и сказала?

      – Прямым текстом.

      – А ты?

      – Конечно, против был! Даже разводом ей хотел пригрозить. А потом она забеременела, ну, а потом одна дочка, вторая… Оля реже стала уходить, иногда по полгода все у нас в порядке. И теперь она мне звонит всегда.

      – Но сегодня не позвонила.

      – Говорю же: наверное, телефон у нее сел.

      Теперь подругам было понятно Сашкино равнодушие. Но они все равно не хотели оставить его в покое.

      – Наверное, ты ее обидел перед тем, как она ушла?

      – Да чем? Не знаю, вроде бы ничего особенного я ей не говорил.

      Не знаешь или не помнишь, так и хотелось спросить этого чурбана подругам. Но вместо этого Леся спросила:

      – Ну, а если подумать?

      – Что?

      – Сегодня ты Олю чем обидел?

      – Ничем я ее не обижал. Чистую правду сказал.

      – И какую?

      – Что не надо было ее родителей с собой тащить. Могли бы и у себя на даче спокойно посидеть. Да и девчонок тоже можно было им оставить. А если уж на то пошло, то мог бы я и один к тете Гале съездить. Спокойно бы тут время с тетечкой провел, все-таки родня ей именно я, а вы все ко мне лишь примазались. Пожил бы с теткой, очаровал бы ее, глядишь, она бы мне дом и завещала. А вас не надо было с собой звать. Вы у меня только под ногами путаетесь, проку от вас никакого, а шуму много!

      Вот ведь хам! Но Сашка даже не думал, что мог случайно обидеть друзей. Он начал им жаловаться:

      – И от самой Оли никакой помощи. Денег не зарабатывает, да еще и к тетке подольститься не хочет. Вот моя теща – молодец. Мигом тему просекла. Видел я, как она возле тетки увивается. А Оля хвост задрала, можно подумать, мне одному этот дом нужен! Ну, я ей так и сказал. Коли прибыли с тебя никакой, хоть тут подсоби!

      Нет, определенно Саша бывал невыносим. Может быть, в душе он и был славным парнем и отличным отцом и мужем, но все эти прекрасные качества совершенно скрывались за Сашкиной грубостью. И как-то он всегда умудрялся хамить людям так, что сам считал это вовсе и не хамством, а чистой правдой, которую прямо-таки необходимо людям высказать для их же собственного, разумеется, блага.

      Подругам после его слов захотелось немедленно убраться отсюда. Им и раньше этого хотелось,