Мертвым не мстят, или Шутка. Наталья Андреева

в ней последний аккорд горячим поцелуем на сладких губах мужа, Людочка летела на кухню готовить Обожаемому завтрак. У господина было много титулов. Единственный, Совершенный, Неповторимый. И каждое утро он умудрялся завоевывать новый титул. Людочка даже не думала, что у нее такой богатый словарный запас.

      Хозяйкой она была никудышной, но Тимур охотно проглатывал подгоревшую яичницу с беконом, запивал это крепким кофе и улыбался, никогда не допуская свет ее утренней улыбки в свои загадочные глаза:

      – Спасибо, малышка. Все отлично.

      «Прелестная девочка», – тут же звенел серебряный колокольчик в кудрявой Людочкиной голове.

      «Пре-лест-ная, пре-лест-ная», – летели брызги воды, струя которой звонко разбивалась о фарфоровые тарелки в раковине.

      «Пре-…» – хлопала дверца буфета.

      «…-лестная-лестная», – подтверждал платяной шкаф, откуда Людочка брала костюм вслед за Тимуром.

      Завтрак закончен, муж пошел в гараж за машиной. Счастливая Людочка быстренько подкрашивалась и причесывала каштановые кудряшки. Они опять опоздают. Ну и пусть. У них с Тимуром медовый месяц. Уже целых полгода… Год… Два…

      Домработницу она уволила. Во-первых, папа Сальников урезал содержание. Во-вторых, Тимур категорически отказался от постороннего человека в доме.

      – Есть ты и я. Зачем нам кто-то еще?

      – Она всего лишь прислуга!

      – Если ты меня любишь, ты все будешь делать сама, – твердо заявил он.

      – Вот они, восточные мужчины, – сказала Людочке подружка. – Привыкай.

      И она с энтузиазмом жгла яйца и бекон, ожидая, что Тимур наконец передумает. Муж говорил, что ему нравится видеть ее у плиты, и она старалась.

      Другая подруга сказала ей:

      – Вот они, плебеи! Возможно, его мать мыла лестничные клетки.

      Что-то подобное Людочка предполагала, но спросить у небожителя не решалась. Пусть. Но он носит смокинг так, будто в нем родился. Он Бог, хоть и на службе у людей. Он божественно красив.

      Почему-то Тимур не хотел детей.

      – Надо немного пожить для себя, – часто слышала Людочка.

      Она охотно соглашалась, потому что по-другому жить и не умела. Какие дети, когда она сама до сих пор прелестная девочка? Ей еще хочется веселиться и шутить. Есть лимоны с солью, менять помаду у сотрудниц агентства, которые, подкрашиваясь у зеркала в туалете, постоянно недоумевают: «Не мой цвет. Как я могла такое купить?» Им и в голову не приходило, что начальница таскает у них помаду и подсовывает в сумочку Ивановой то, чем красится Сидорова. Шутка такая. Что вы там сказали про личную гигиену? А нечего сифилисом болеть!

      Сама Людочка была на редкость здорова. Еще бы! Хорошее питание, свободный режим, жизнь не напряжная и лучшая медицина с самого раннего детства. Поэтому ее зрение было идеальным, зубы на загляденье, аппетит отменный, а настроение прекрасное. Всегда.

      Тимур смеялся над Людочкиными шутками первым и громче всех. Она была счастлива