Успеть за Правдой. Максим Резниченко

ставшую для меня на сутки домом. До вокзала меня вез троллейбус, которого, к счастью, не пришлось долго ждать в сырости и холоде позднего осеннего дня. Солнце снова скрылось за низкими облаками, оставив в мире место лишь унылой серости. Мне постоянно приходилось бороться с сонливостью: когда ехал в троллейбусе, когда сидел в пластиковом кресле в зале ожидания на вокзале и когда садился на свой поезд, отправляющийся в Киев. Непринятые звонки на моем сотовом никуда не делись, но первым делом я набрал номер жены.

      – Привет.

      – Привет, любимый.

      – Как у вас дела?

      – У нас все хорошо. Как ты?

      – У меня тоже все хорошо. Сейчас уже в поезде, жду отправления.

      – Замечательно. Во сколько приезжаешь?

      – Рано утром. Вы будете еще спать.

      – Папа! Папа! – радостный голосок в трубке.

      – С тобой хотят поговорить, – теплая улыбка в голосе.

      – Давай.

      – Папа, привет, – тоненько пропищала младшая, не выговаривая «р».

      – Привет, малышка, – губы сами собой растянулись в улыбке. – Как у тебя дела?

      – Хорошо, – смешно сказала она.

      – Что ты делаешь?

      – Играю.

      – Ты уже кушала?

      – Да, кашу и бананчик, – и сразу попрощалась: – Я тебя обнимаю, целую. Пока!

      – Ты не замерз там? Поел? – взяла трубку жена.

      – Нет, не замерз, – ответил и добавил полуправду, – да, поел.

      Трудно было назвать кофе с печеньями едой, но мне кусок в горло просто не лез.

      – Старшая дома? – спросил я.

      – Нет, на занятия уехала.

      Молчим, слушая дыхание друг друга, и я, наконец, произнес:

      – Ну, хорошо, Таня, завтра ждите меня.

      – Пока, любимый. Целую. Счастливой дороги.

      – Пока, любимая. Спасибо.

      Поезд отправился вовремя. В купе, кроме меня, был еще один пассажир – полноватый мужчина с добродушным лицом и пышными усами.

      Я с большим трудом удержался от того, чтобы моментально не заснуть и, выбрав из списка пропущенных звонков номер Семена, набрал его. Спустя несколько секунд женский голос сначала на русском, а потом на английском языках сообщил, что вызываемый абонент не может принять мой вызов.

      Следующим из неотвеченных вызовов, кому я позвонил, был Паша, брат Миши. Трубку долго не брали, и я мысленно хлопнул себя по лбу – в Хабаровске сейчас была глубокая ночь. Наконец, гудки прервались, и сонный голос хрипло и невнятно ответил:

      – Алло.

      – Привет, Паша. Это Максим, – мне с трудом удалось скрыть разочарование от того, что трубку взял не Миша.

      – Да.

      – Извини, что так поздно. Ты звонил мне. Есть какие-то изменения в состоянии Миши?

      – Да, я звонил, – сонно пробормотал голос. – Миша еще в коме, и врачи до сих пор не знают, что с ним. Специалист, которого они вызвали, раньше срока приехать не сможет.

      – Понятно.

      Он замолчал, и я уже подумал, что Паша заснул, но он вдруг спросил:

      – Максим,