Игра с огнем. Анна Джейн

ты.

      – А если я ничего не буду?

      – Дурочка ты, Бурундукова, – покачал он головой. – Я плачу. Пируй. Я-то знаю, как ты любишь поесть. И как в тебя столько вмещается? У тебя, наверное, желудок в трех измерениях существует, да? – попробовал Дима меня подколоть.

      – Ты? Совсем того, падре? Кажется, это должна делать я. – Я даже возмутилась, забыв за такие слова угостить тумаком. – Платить!

      – Я же все-таки мужчина, – величественно отозвался Дима. – Давай, Машка, заказывай, что твоей бурундучковой душе угодно, я вообще-то есть хочу.

      – Но я угощаю! – возопила я. – А не ты! Я – твоя должница.

      – Да брось ты, – махнул рукой одногруппник. – Мы же друзья.

      В результате, немного попрепиравшись, мы все же сделали заказ, подозвав прехорошенькую официантку, и мне оставалось только спросить у Димки:

      – Слушай, а чего ты так расщедрился?

      – Я всегда такой, – отвечал он мне, ухмыльнувшись, – щедрый и хороший. С девушками, правда, – уточнил он.

      – Да у нас прямо свидание получается, Чащин, – важно сказала я, поправляя Настины огромные часы на запястье.

      – Точно, – согласно кивнул парень. – Хорошее местечко, уютное и даже отчасти романтичное, ты премило одета – да и вообще кажешься лапочкой, я поступаю по-джентльменски…

      – Да и ты ничего сегодня выглядишь, – не преминула заметить я.

      Дмитрий сегодня выглядел и впрямь несколько необычно: надел белую рубашку с вертикальными синими полосами, рукава которой были закатаны чуть ниже локтя, натянул темно-серые джинсы с белым широким ремнем, на ногах его красовались начищенные до блеска ботинки. Ему шел этот стиль – это точно, но я никак не могла взять в толк, зачем ему так наряжаться. Не ради меня же?

      – Спасибо, дорогая, – притворно важно склонил голову Чащин.

      – Пожалуйста, милый, – продолжила я игру. – Твоя девушка на нас не обидится?

      – А твой парень? – тут же спросил Дима. – Моя – нет. Она даже и не знает ни о чем. Она такая глупая у меня, – с неожиданной горечью добавил он. – Вообще ничего не знает.

      – Вот и Смерчинский не догадывается, – ответила я, захихикав. – Совершенно ни о чем. Дома дрыхнет, наверное.

      Кто-то едва не сбил официантку около нашего столика, и мы на мгновение прервались, а потом я решила еще раз обрадовать друга новостью об англичанке и билетах на мюзикл. Наверное, только Чащин может понять весь мой восторг по этому поводу! Вот мы и восторгались вдвоем, пока нам не принесли заказ, да и во время трапезы тоже никак не могли успокоиться и не ржать на все кафе.

      – Вот блин, – поморщилась вдруг я, прервав наш разговор о том, как здорово мы будем сдавать экзамен по английскому.

      – Ты чего?

      – Соринка в глаз попала.

      Димка перегнулся через стол и сказал, приглядевшись к моему глазу:

      – Это не соринка, это у тебя в ресницах волос запутался.

      – Какая разница, – пыталась я потереть глаз, но всякий раз боязливо одергивала руку, потому