Вызов. Джеймс Фрей

кивает.

      Дядя не смеет поднять взгляд.

      – Прости, – шепчет он. – Время пришло.

      Тиёко пять раз неритмично топает ногой: «Хорошо. Стакан воды».

      – Да, разумеется. – Дядя пятится к двери и тихонечко удаляется.

      Тиёко встает, снова нюхает воздух, подходит к окну.

      На ее бледное лицо падают слабые отсветы городских огней. Она смотрит вниз, на Наху. Вон парк. Больница. Порт. И океан – черный, огромный, спокойный. Дует легкий ветерок. Под окном что-то шепчут пальмы. Низкие, почти черные облака заливаются светом, словно тут готовится сесть космический корабль.

      «Старики, наверное, уже не спят, – думает Тиёко. – Они очень рано встают». Пьют чай, едят рис с маринованным редисом. Яйца с рыбой и теплым молоком. Кто-нибудь из них вспомнит войну. Тот огонь, что сошел с неба и разрушил всё. Но и дал возможность для перерождения. То, что вскоре произойдет, напоминает об этих днях. Что же касается перерождения…

      Жизнь и будущее этих людей всецело зависят от Тиёко.

      Собака заливается неистовым лаем.

      Щебечут птицы.

      Включается автомобильная сигнализация.

      Внезапно небо становится очень ярким, ткань облаков прорывается. Огромный огненный шар взрывается над окраиной города и с грохотом рушится на причал. Пейзаж раннего утра озаряется взрывом и огромной волной обжигающего пара. Над городом взметается дождь пыли и камней, пластмассы и металла. Гибнут деревья. Гибнет рыба.

      Гибнут дети, мечты и дома. Кому повезло – умер во сне.

      Кому не повезло – изувечен и заживо пожран огнем.

      Поначалу это принимают за землетрясение.

      Но потом они поймут.

      И это – только начало.

      Город засыпает осколками. Тиёко чувствует, что один такой обломок скоро найдет и ее. Она отступает от окна, и в тот же миг к ее ногам падает и прожигает дыру в татами сияющая головня, по форме похожая на скумбрию.

      Дядя снова стучится в дверь. Тиёко дважды топает ногой:

      «Входи». Дверь еще открыта. Дядя подходит и, глядя в пол, подает ей простое кимоно из синего шелка. Тиёко одевается, и дядя вручает ей стакан воды – очень холодной. Девушка заливает водой головню. Та шипит и плюется, вода немедленно вскипает и обращается в пар. Но затем на полу остается лишь поблескивающий черный камень с острыми краями.

      Тиёко смотрит на дядю. Он поднимает на нее печальный взгляд. Это древняя тоска: ведь столько жизней подходит к концу. Племянница благодарит его легким кивком. Он пытается выдавить улыбку. Когда-то и он был таким же, как она, и ждал начала Последней Игры, но его, как и бесчисленное множество их предков на протяжении тысяч и тысяч лет, такая судьба миновала. В отличие от Тиёко.

      – Я очень переживаю, – вздыхает он. – И за тебя, и за всех нас. Но будь что будет.

      Сара Алопай

      США, штат Небраска, Омаха, Брайан Хай-скул

      Директриса с улыбкой