Консервация ненависти. Александр Тамоников

это, Валька Дунина. Ее хата напротив. Она у нас цветочница знатная, любит, понимаете ли, цветочки разводить. Из станицы в область саженцы всякие возит. Она вечером заметила чужаков, а утром одного из них видел скотник Михай.

      – Где сейчас любительница цветов? – прервал Гулебу капитан.

      – Так дома, наверное. Напротив он.

      – Она не у вас работает?

      – У меня. Дояркой. Утром коров подоила, теперь пойдет на ферму вечером. Она первая неизвестных и заметила.

      – Позовите ее! И заодно скотника.

      – Ага! Это мы быстро. Колька, – крикнул он парнишке лет десяти, ковырявшему в носу, сидя на бревне, – мать позови! И за Михаем сбегай.

      – А че мне за это будет? – хитро прищурился парнишка.

      – Пряник.

      – Фи! Пряник мне и мамка купит.

      – Колька! Дело серьезное. Или ты хочешь, чтобы тебя в полицию забрали?

      – Не-е, я хочу, чтобы Михай велосипед починил.

      – Починит. Беги.

      – Ну, ладно.

      Парень спрыгнул с бревна через забор, и вскоре из дома вышла симпатичная молодая женщина, на ходу поправлявшая густые черные волосы, и, поглядывая на Крабова, приблизилась к Гулебе:

      – День добрый! Звали?

      Хозяин фермы кивнул на капитана:

      – Вот офицер тобой интересуется.

      – Да? – играючи ответила женщина. – Так чего на солнце стоять, пойдемте в хату, я вас чаем угощу.

      – Извините, Валентина?..

      – Да просто Валентина. Я еще не так стара, чтобы называться по отчеству.

      – Извините, Валентина, – представившись, продолжил Крабов, – это вы первой увидели незнакомцев?

      – Получается, я.

      – Как это произошло?

      – Черт, парит-то как, может, действительно в хату пройдем, товарищ капитан? – вытер платком лицо Гулеба.

      – Давайте на крыльцо. Нам сейчас не до чаев.

      Поднялись на крыльцо, и Валентина присела напротив мужчин, продолжая смотреть на офицера.

      – Вы на старые доски внимания не обращайте. Некому заменить, мужика-то в доме нет.

      – Валька, давай по делу! – оборвал ее Гулеба.

      – Ну, по делу так по делу, – вздохнула она. – Вчерась, значит, я, как жара спала, вышла во двор клумбы полить. Стою, поливаю, по сторонам смотрю, а старая ферма как раз из палисадника хорошо видна. Ну, и вижу, как от силосной ямы ко второму коровнику трое мужиков идут. Не гурьбой, один за другим. Подумала, откуда они взялись? Из соседнего хутора пешком далековато будет, а шума машин слышно не было. Я шланг положила, так, чтобы сверху цветы заливались, и подошла к калитке.

      – Это к той, что справа? – спросил Крабов.

      – Другой тут нет.

      – И что дальше?

      – А ничего. Троица за коровник зашла, а может, и в здание, и все. Ну, постояла я немного, воду выключила и к нему пошла, – кивнула она на Гулебу, – рассказать, что видела. Степан вышел, а следом Варюха его. Ох, и ревнивая баба, к столбу приревнует. На меня же давно, как муженек на заработки уехал, да так и не вернулся, косо смотрит. Боится, наверное, что соблазню Степана.

      – Чего ты несешь,