Врата изменников. Энн Перри

его славословить. А король радуется своей отраженной славе. – Голубые глаза Питера сверкнули, в них одновременно стояли и насмешка, и боль.

      Нобби была просто обязана задать еще один вопрос:

      – Но тогда почему же он не захочет вернуться в Африку? Он ведь уже покинул Бельгию, так что не король удерживает его в Европе.

      – Конечно, нет, – согласился ее новый знакомый. – Но он влюбился в Долли Теннант.

      – Долли Теннант! Вы сказали, Долли Теннант? – Мисс Ганн опять не поверила собственным ушам. – В светскую львицу? В художницу?

      – Это точно, – кивнул Питер. – Но в ней произошла большая перемена. Она больше не смеется над ним. Иногда кажется, что она хотя бы отчасти, но платит ему взаимностью. И времена, и судьбы меняются.

      – Святое небо, вот уж действительно что меняются, – согласилась путешественница.

      Это специфическое умозаключение было прервано тем, что к ним подошли Лайнус Чэнселлор и высокая женщина, которую Шарлотта заметила раньше. При ближайшем рассмотрении она выглядела еще более необыкновенной. Лицо ее выражало особую душевную чуткость и было очень эмоциональным, что ни в малейшей степени не лишало его печати внутренней силы. Не слабость нервов, но способность чувствовать боль с большей интенсивностью, чем другие, – вот что было для него характерно. Это было лицо человека, способного всем сердцем отдаться делу, которое он сочтет самым важным. В нем не было ничего, что свидетельствовало бы об осторожности или стремлении избежать опасности.

      Все были представлены, и, как и предположила Шарлотта, женщина по имени Сьюзен оказалась женой министра по делам колоний.

      Чэнселлор и Крайслер, очевидно, знали друг друга, хотя бы понаслышке.

      – Недавно вернулись из Африки? – вежливо осведомился Лайнус.

      – Два месяца назад, – ответил Питер, – и совсем недавно из Брюсселя и Антверпена.

      – О, – лицо Лайнуса расплылось в улыбке, – в свите мистера Стэнли?

      – Чисто случайно – да.

      Чэнселлора это, по-видимому, позабавило. Возможно, он тоже слышал о планах короля Леопольда покорить Судан, ведь у него, несомненно, имелись не менее оперативные источники информации, чем у Питера. А может быть, он получал информацию от него самого – Шарлотта подумала, что это более чем вероятно.

      Взглянув поочередно на обоих джентльменов, Кристабел Торн ухватилась за нить разговора.

      – Мистер Крайслер говорит, что он больше знаком с Восточной Африкой и новыми территориями в Замбезии. Он как раз хотел нам поведать, что трагедия Африки коренится не в западе и ни в коей мере не в Судане, но отклонился от темы, потому что разговор зашел о личных амбициях мистера Стэнли.

      – В Африке? – откликнулась Сьюзен Чэнселлор. – Я слышала, что король бельгийцев строит железную дорогу.

      – Полагаю, что так, – ввернула Кристабел, – но мы имели в виду его любовные надежды.

      – О! Долли Теннант!

      – Да, так говорят.

      – Но