Роковая сделка. Григорий Башкиров

пробивающуюся плешь.

      Но первое впечатление бывает обманчиво. Птицын обладал приятным густым голосом, искромётным чувством юмора и лучезарной, открытой улыбкой. Имел поразительную реакцию и никогда за словом в карман не лез. В любой компании он очень быстро становился центром всеобщего внимания и женского обожания. Если прибавить к этому острый и аналитический ум, рассудительность, глубокую порядочность по отношению к хорошим людям и массу других полезных качеств и навыков, то можно легко объяснить труднообъяснимое.

      Георгий был полной противоположностью Воробью. Высокого роста, плотного борцовского телосложения, громкоголосый и порывистый. Несмотря на занятость по работе, продолжал регулярно тренироваться и выступать на соревнованиях. Являлся чемпионом общества «Динамо» по рукопашному бою в тяжёлом весе. Борисов никогда не был бабником ввиду природной застенчивости. Но временами, поддаваясь уговорам Воробья, пускался с ним во все тяжкие. Толик считал Борисова очень ценным человеком и нередко использовал его для осуществления своих планов. Георгий, в отличие от Птицына, не являлся источником красноречия и неотразимого обаяния, поэтому от него требовалась самая малость: подойти к намеченному Воробьём объекту женского пола и задать безобидный вопрос о дороге в библиотеку. По расчётам Анатолия, никакая дама не могла отказать в помощи симпатичному и скромному атлету. Как только она раскрывала рот, подваливал Воробей, и всё остальное было уже делом его техники. Осечек не было. Птицын безошибочно умел определить в толпе ту единственную, которая не отвернётся и проникнется сначала участием, а потом желанием. Несмотря на внешнюю и внутреннюю несхожесть, Борисов и Птицын благополучно и успешно сосуществовали рядом. За глаза кто-то из сотрудников Управления изрёк: «Два друга – волчий х… и колбаса».

      Они вышли на улицу, повернули за угол здания Главного управления и очутились на служебной автостоянке. Увидели отделовскую «Ладу». Ровно работал включённый двигатель, а из выхлопной трубы змеился белый дымок. Водитель Лёха Перцев, откинувшись на спинку сиденья, дремал. Будучи, молодым и выносливым, Перцев был убеждён, что ночной сон есть пустая трата времени. Ночь, по его мнению, предназначалась для наслаждения прелестями жизни, такой короткой, а поспать можно в другое время. Поэтому каждую свободную минуту рабочего времени Лёха погружался в объятия Морфея.

      Воробей постучал по стеклу костяшками пальцев.

      – Подъём! Сергей Палыч сейчас подойдёт.

      Перцев отлепил голову от подголовника. Согнутыми пальцами интенсивно взлохматил волосы и протёр глаза. Принял рабочее положение, отпил из бутылки несколько глотков минеральной воды, закрыл пробку, сунул бутылку в карман заднего сиденья и дёрнул вверх «грибок» блокировки дверей.

      – Садись, пожалуйста, дарагой. – Лёха изобразил кавказский акцент.

      Борисов открыл заднюю дверь. Перед собой, как обладателя менее длинных ног, пропустил Птицына, а сам втиснулся