Не лучший день хирурга Панкратова. Александр Корчак

Федору передай. Меня вызвали на операцию, кто там сейчас?

      – Сама Альбина Григорьевна, ее тоже вызвали. «Альбинка! Про кофе, похоже, придется забыть», – мелькнула мысль, то ли радуя, то ли огорчая.

      – Ты меня, Марфа Андреевна, не провожай, иди – досыпай. Да, держитесь там со стариком.

      Панкратов быстро поднялся на третий этаж, вошел в ординаторскую. Сразу же увидел светлое пальто Альбины, небрежно брошенное на диван.

      «Спешила, похоже. – Он бросил свою куртку, и она – толстая и грубая, аккурат легла на нежную дамскую одежку. – Все как надо, все как у людей», – подумал он.

      Альбинка – звонкая, пышноволосая, крепко сбитая казачка – сильно увлекла его в институтские годы. Были они славной парочкой и даже к семейной жизни примеривались. Совсем не плохая перспектива – одни проблемы, одна головная боль, за ужином разборки операций, как на конференции, а ночью – тяжелая, горячая Альбинкина грудь, заслонявшая и разборки и тревогу. Так бы и вышло, если бы Панкратов не встретил на четвертом курсе Ларису в одной эстетской компании. Встретил и «врезался» в нее с лету, как альбатрос в скалу. Лариса была тоненькая, вся какая-то извилистая, нежная. Она пришла из другого мира, где благоухают шанели, а не трофические язвы, где спорят о пропорциях, оттенках, стилях, а не о непроходимости кишечника, гангренах, перитонитах. Только не соединялись их миры, как порхание мотыльков над цветочными венчиками и черноземная, кишащая червями жижа. Но уже тогда знал Панкратов, что его мир, его дело важнее. Знал, нутром чуял, что трудно им придется. Но защититься перед Ларкиным воздушным превосходством не умел.

      Альбинка замуж не вышла, хотя ее звали. Да и с Андреем теплых отношений в виде профессиональной дружбы не разрывала. И находили они в этой связи отдохновение, вроде сообщества близких родственников. Она часто вызывала его на помощь, когда во время гинекологических операций сталкивались с какой-то неясной патологией. Иногда и он приглашал ее к себе, если дело касалось женских проблем. «Так что наша дружба стоит не на пустой лирике юношеских воспоминаний, а на крепком фундаменте производственной необходимости», -любила повторять Альбина, провоцируя его на вынужденные заверения, что, мол, какая уж там производственная необходимость без личной заинтересованности.

      Панкратов быстро переоделся и уже через пять минут подошел к операционному столу. Спиной к нему стояли две крупные женские фигуры. В одной из них он сразу признал Альбину. Еще одна, тоже крупная тетка, стояла напротив. «Прямо три грации с картины Боттичелли», – мелькнуло у него в голове. Фальконе на них не хватает.

      – Андрюша! – искренне обрадовалась Альбина, увидев его. – Спасибо, что пришел. Что-то не можем здесь разобраться, помоги, пожалуйста.

      – При условии, если после операции будет кофе, приготовленное твоими руками, и хотя бы один бутерброд, – сразу же поставил условие Панкратов, шутливо, конечно, но вовсе не безосновательно. Голод и засевший со студенческих лет гастрит давали о себе знать самым настойчивым образом.

      – Будут