Твое место на зоне. Владимир Колычев

Забей на проверки, на все забей, – насмешливо посоветовал он вертухаю. – Так легче жить будет. Короче, что в клюве принес?

      Мент с опаской зыркнул по сторонам, торопливо вытащил из кармана колпачок от дешевой авторучки. Взамен Хруль передал ему восемь ампул промедола и двести рублей за доставку.

      – Мы там еще и дачку заслали, ты уж проследи, чтобы она до адресата побыстрей дошла, – попросил он.

      Вертухай кивнул и отправился своей дорогой. Хруль вернулся в машину. Там его ждали кенты.

      – Ну чо там? – заерзал на сиденье Чирик.

      Он только что вмазался, его перло.

      – Да все путем, зарядил попкаря.

      – Ничего, не дергается?

      – А куда он, на хрен, с подводной лодки денется? – ухмыльнулся Хруль.

      Достал из кармана колпачок от авторучки, вытащил оттуда свернутую в трубочку записку. Пробежал по ней взглядом.

      – Чо там? – легонько толкнул его в плечо Чирик.

      Он все еще пытался строить из себя центрового, но даже Буйвол уже не воспринимал его всерьез. Зато на Хруля посматривал с уважением. Сам-то он тупой как бревно и против течения плавать не умел. Ему нужен был буксир, а с Чириком далеко не уплывешь – масла в башке маловато. А вот Хруль мог повести его за собой, и Буйвол это понимал. Тупой-тупой, а где надо, соображает.

      – Чо там, чо там! – передразнил Чирика Хруль. – Чувака одного пробить нужно.

      Дело не самое простое, но Хруль знал, что справится с ним. И тот сержант ему поможет.

* * *

      Лютого выдернули на допрос. Но в кабинете для допросов его ждал «кум». Как же он ненавидел эти встречи...

      Игорь Бобрыкин по кличке Лютый имел за плечами две ходки. Первый раз заехал на кич по билету ценой рубль сорок четыре – статья сто сорок чертвертая, кража. К мужику одному в квартиру влезли, магнитофон бобинный стащили. Мелочовка, казалось бы, а на три года общего режима потянула. Второй раз попал за грабеж. Еще четыре года, но уже строгого режима. Откинулся, корешей старых встретил. Гульнули хорошо, домой на автопилоте шел. Смотрит, тетка упакованная идет – золотые сережки с брюликами в ушах, на пальцах перстни, на запястье браслет. Короче, не выдержала душа поэта. Догнал он биксу, прислонил к дереву в темном уголке. Ладно бы «рыжье» снял, так он еще под юбку к ней полез. Баба сначала вырывалась, царапалась, а затем сама в раж вошла. Стонет, подмахивает... А тут патруль – мент и два красноповязочника. Тетка сразу шум подняла. Ограбили ее, изнасиловали...

      Повязали Лютого, в уголовку сдали. Опера ему грабеж шить стали. Статья сто сорок пятая не самая страшная – до четырех лет лишения свободы. Но это уже повторный случай, значит, планка наказания до двух пятилеток, считай, подскочила. А на зону идти не хотелось. Но если б только зона. Менты ему еще и мохнатый сейф пришить решили. Сказали, что лично позаботятся о том, чтобы его на крытке опетушили. Вот тут-то душа поэта дрогнула...

      – Ну что, как там наши кролики? – хмуро спросил «кум».

      Это был молодой старлей из оперчасти. Сосунок, короче.