Потому что люблю. Кэролайн Линден

его пальцы на застежке ее корсажа, они тянули за ленты, развязывая шнуровку. Греховность того, что происходило у нее на глазах, точнее, у нее за спиной, так поразила Джоан, что она застыла неподвижно, словно жена Лота, превратившаяся в соляной столб. Самый знаменитый лондонский повеса расстегивает ее платье!

      – Не волнуйтесь, – прошептал Тристан ей на ухо. – Сегодня вашей добродетели ничего не угрожает с моей стороны.

      Ее добродетели – да, возможно, но не ее воображению. Почувствовав, что корсаж стал свободнее, Джоан жадно вдохнула, закрыта глаза и постаралась не мечтать о том, чтобы он на самом деле хотел покуситься на ее добродетель. Конечно, не потому, что она желала его, а потому, что ей никогда не доводилось быть предметом непреодолимого желания какого бы то ни было мужчины. И уж конечно, ни один мало-мальски привлекательный мужчина никогда не прижимал ее к стене. А то, что Тристан Берк, при всей его грубости, привлекательный мужчина, не могла отрицать даже Джоан.

      – Боже правый, как же туго вы зашнуровали корсет! – пробормотал он шепотом.

      У Джоан от стыда покраснела шея. Уж он-то заметит, кто бы сомневался.

      – Не важно, – процедила она сквозь зубы. – Просто поторопитесь.

      Чтобы она перестала елозить, он положил руку на ее талию, распластав пальцы по ее бедру.

      – Если вы собираетесь шнуроваться так туго, чтобы продемонстрировать грудь, то можете не стараться. – Он приподнял другой рукой элегантные кружева, в изобилии украшавшие спереди вырез ее платья. – Что толку показывать прелестный бюст, если никто не может им восхититься?

      – Моя грудь – не ваша забота!

      Он помолчал, потом ответил:

      – Конечно.

      Джоан почувствовала, как его пальцы скользят вдоль ослабленной шнуровки ее платья, потом услышала шелест бумаги. Похоже, он засунул «Пятьдесят способов согрешить» под спинку ее корсажа.

      – Надеюсь, вы доверяете своей горничной.

      – Теперь у меня нет выбора, не так ли? Зашнуруйте меня обратно! – прошипела Джоан.

      Он очень тихо рассмеялся, и снова его проворные пальцы стали дергать завязки шнуровки. Джоан стояла и не сводила глаз с тонкой трещины в стене прямо перед собой, отчаянно желая не чувствовать так остро каждое прикосновение его пальцев даже через корсет, который, казалось, с каждым мгновением становился все туже. Она пыталась думать о том, какую фантастическую историю расскажет, если вдруг на них кто-нибудь наткнется. Ей казалось, что они провели в алькове целый час, а то и больше.

      Как только Тристан убрал пальцы от ее корсажа, она тотчас повернулась к нему.

      – Спасибо, а теперь дайте мне пройти.

      Вместо того чтобы отойти в сторону, он уперся локтем в стену рядом с ее головой и таким образом запер ее.

      – Почему ваша мать так сильно вас контролирует? – спросил он.

      – Контролирует меня? – На этот раз Джоан возвела взгляд к потолку. – Дайте подумать. Потому что я не замужем, не имею своего состояния, своей собственности и каких-либо прав. В отличие от вас я не вольна