Утомленное солнце. Владимир Колычев

его не изменились. Война войной, а бабы по распорядку...

      – Туго с женщинами, – пожал плечами Артем. – В санчасти есть, во взводе связи. Не много, но есть. Только у нас тут и своих орлов хватает...

      – Э-э не, брат, – улыбнулся Вася. – Теперь я тоже ваш орел...

      – Извини, я не из этого полка...

      Вася мог считать себя орлом в двух значениях этого слова. Орел по бабам. И орел в небе. Артем же не подходил ни под одну из этих категорий. Женщинами он не интересовался. Во-первых, у него есть Влада, а во-вторых, ему сейчас не до них. И в небо ему не подняться...

      Части Красной армии штурмовали казавшуюся неприступной линию Маннергейма. По слухам, потери были огромными. Севернее Ладоги финны перешли в наступление, в окружение попали несколько советских дивизий. Активизировалась вражеская авиация. Артем же провожал самолеты, вылетавшие на выполнение боевых заданий, встречал их.

      Было обидно. Его дело заправлять истребители, менять масло в авиамоторах. А тот же Хобот должен был летать и бить врага.

      Но так получилось, что Хобот так и не смог подняться в небо. В составе отряда он должен был отправиться в свой первый боевой вылет, но на взлете неправильно рассчитал направление бокового ветра. Стараясь удержать направление взлета, он так сильно нажал ногой на правую педаль, что его «И-153» стал резко разворачиваться. Хоботов растерялся и с силой нажал на другую педаль. Машина завертелась. Гена быстро убрал газ, но стойка шасси не выдержала чрезмерной нагрузки и подломилась. Цепляя крылом и винтом грунт, самолет поднял столб земли и снега. Лопасти винта были согнуты в бараний рог.

      Но эта была не единственная потеря на тот день. После боевого вылета группа не досчитались двух самолетов. Вася Зверев был злой как черт.

      – На Сумму летали, – при встрече сказал он Артему. – А там зенитки, много зениток. У меня дырка в крыле...

      Злился он как-то ненатурально. Больше гордости за себя, чем злости на финнов. Артем его понимал. Это был его первый боевой вылет. Он удачно отбомбился, но попал под зенитный огонь. Настоящий боевой летчик. Артем же так себе, обслуга...

      Самолет Хобота ремонтировали четыре дня. Под самый занавес работ к процессу подключился и Артем. Он сам лично подъехал к истребителю на заправочной машине, чтобы заполнить баки. Мороз десять градусов. Но ему не холодно. Теплая куртка, зимний шлем с опускающимися ушами. К тому же всегда можно обогреться в теплой кабине заправщика. Только этому теплу он бы предпочел лютый холод в открытой кабине истребителя.

      Самолет заправили. Техники запустили мотор. Артем завороженно смотрел, как в бешеной карусели крутится подъемный винт. Это заметил один из техников.

      – Что, нравится? – подходя к Артему, спросил он.

      – Да. Сейчас бы за штурвал и в небо.

      – Говорят, тебя из летного отчислили. За что?

      – За художественную самодеятельность. Под мостом, как Чкалов, пролетел...

      – Да слышал я, – нахмурился техник. – Только что-то верится с трудом.

      – Не веришь, твое дело...

      Самолет