Пиранья против воров. Александр Бушков

только в кино. Впрочем, последняя мысль ни малейшего утешения не принесла. Очень уж часто с ним случалось такое, что добропорядочные граждане привыкли видеть исключительно в кино…

      Минут пять он убил, болтаясь по крохотному зальчику и расспрашивая всех подряд – перехватил даже выходившую из женского туалета тетку и осведомился, нет ли там, в покинутом ею заведении девушки в джинсовом платье, светловолосой. Тетка вытаращилась на него изумленно, но поклялась, что никого, подходившего бы под описание, в сортире не наблюдалось.

      Милиционер на перроне? А чем он может помочь? Коли уж бродит себе спокойно, исполненный смертельной скуки, вряд ли был недавно свидетелем чего-то криминального…

      Ему становилось все беспокойнее – но он держался, взял себя в руки. Вышел на крохотную привокзальную площадь с чахлым газончиком посередине, обложенным битым кирпичом. Нет, и здесь царила та же сонная, покойная тишина. Все, кто имелся в пределах досягаемости, выглядели мирно, ничто в их поведении не давало оснований подозревать, что они с четверть часа назад стали невольными свидетелями неких криминальных сложностей…

      В голове у него бессмысленно вертелись обрывки неведомо чьих стихов, неизвестно почему привязавшихся именно в этот миг: «…я наклонюсь над краем бездны, и вдруг пойму, сломясь, в тоске, что все на свете – только песня на неизвестном языке…»

      Стоп, стоп, стоп! К чему этот сюрреализм? Не произошло ровным счетом ничего нездешнего, потустороннего, чудесного и фантастического. Все происшедшее должно иметь самое житейское и примитивное объяснение. Всего-навсего заштатная деревенька с зачуханным вокзальчиком. Ни войны, ни шпионов, ни торговцев органами или ловцов белых рабынь. Не те места. Криминал здесь сводится ко взломанным ларькам и анаше в кульках из газетной бумаги, в самом крайнем случае – пальба из обрезов на танцульках или ограбление сберкассы с ломом наперевес… Спокойнее, ясно? Объяснение будет самым примитивным, возможно, непроходимо скучным…

      Стоя на низенькой ступеньке, он огляделся еще раз, со всей возможной сноровкой. Подошел наконец автобус, дребезжащий облупленный ветеран советской автомобильной промышленности, люди лезли в него, сталкиваясь чемоданами и сумками – но, как и следовало ожидать, Светки среди них не имелось. Вон те кусты, справа… Затошнило, отошла подальше из воспитанности…

      Он кинулся туда, в просвет меж двумя корявыми кустами желтой акации. Крохотный скверик, метров десяти в длину и столько же в ширину, за ним – стена из тех же бетонных плит. Тихо и пусто, только под скамейкой дрыхнет какой-то индивидуум, босой, в задравшейся синей майке, похожий на Светку не более, чем Мазур – на королеву английскую. След – ложный.

      Что дальше? Тот мужик в синем жигуленке, определенно местный таксист? Или сначала – ларьки? Покупателей тут не так уж много, Светку мог кто-то и запомнить… Точно. Нужно, не мешкая, проверить, потому что других направлений для поиска попросту нет, и…

      Его тронули за локоть, и незнакомый