Пиранья против воров. Александр Бушков

восторженном замешательстве, что едва не ляпнул: «Да хоть ложитесь», но в последний миг опомнился, конечно. При всем его богатом опыте, женщина, молодая и очаровательная, холеная и недоступная, вызывала острый прилив самых примитивных побуждений. Бывают такие на нашу голову…

      – Значит, это вы – генерал из Москвы? – повторила она, севши напротив.

      Мазур кивнул, решив не вдаваться в излишние подробности. В конце-то концов, он в некотором смысле был генералом, и почти что из Москвы…

      – Как вы думаете, все обойдется? – продолжала незнакомка с той же печалью вселенской в синих глазищах.

      – Обойдется, конечно, – браво ответил Мазур, поскольку ударить в грязь лицом перед такой женщиной было невозможно. – Вы, простите, если я не ошибаюсь…

      – Я – Колина жена. – Она кивнула. – Он мне почти ничего не говорит, поскольку это дело, изволите ли видеть, не женское… Но я же не дура, если я красивая, это еще не значит, что я дура… И у меня есть свои соображения…

      – Интересно было бы послушать, – сказал Мазур.

      Он и в самом деле так думал. Дураку ясно, что эта холеная и безукоризненная красавица в мужниных делах не участвует, у нее, несомненно, банальная функция очаровательной игрушки – но женщины, если они не круглые дуры, могут что-то подметить, запомнить, связать воедино с помощью своей загадочной логики те фактики, на которые мужик и внимания не обратит…

      – Правда? Коля надо мной смеется, но я-то знаю… – Она бросила на дверь быстрый взгляд. – Здесь не совсем удобно… Вы бы не могли, будучи в городе, ко мне зайти?

      – Куда, простите?

      – Вот. – Она извлекла из крохотной сумочки визитную карточку и протянула ему. – Тут все написано, я первую половину дня обычно там провожу…

      В дверь постучали. Красавица поднялась и направилась к двери, напоследок бросив Мазуру:

      – Вы только не думайте, что я сошла с ума…

      Он торопливо кивнул, глядя ей в спину – что ж, она и в самом деле не сказала пока что ничего, позволявшего бы думать, что с мозгами у нее не все гладко… Обеспокоена – ну, безусловно, как любой на ее месте…

      Она разминулась с мужем молча, тихо прикрыла за собой дверь. Встретив взгляд Гвоздя, Мазур пожал плечами:

      – Такой вот неожиданный визит состоялся…

      – Ну да, я ей говорил… – пожал плечами Гвоздь, усаживаясь напротив. – Надо ж было успокоить, она у меня отнюдь не дура, в главные дела не лезет, но считает, что мужнины хлопоты должна разделять, декабристка… – В его тоне сквозило горделивое хвастовство собственника.

      Вполне даже уместное – хозяин такой женщины имеет право на завистливое восхищение ближних…

      – Она у вас кто, если не секрет? – спросил Мазур.

      – Искусствовед, – опять-таки с ноткой гордости ответил Гвоздь. – Я ей купил махонький такой художественный салон, чтоб забавлялась, чтоб была видимость дела. И занятие есть, и не ноет, что ее в четырех стенах заперли…

      – У нее есть постоянная охрана?

      – А как же. И у нее,