С русскими не играют. Отто фон Бисмарк

доверия. «Ваша дружба слишком платонична», – с упреком сказала императрица Мария одному из наших дипломатов. Правда, дружба кабинета великой державы с другими всегда остается платоничной до известной степени, ведь ни одна великая держава не может целиком поставить себя на службу другой. Она постоянно должна держать в уме не только настоящие, но и будущие отношения с остальными державами и по возможности избегать длительной принципиальной вражды с любой из них. В особенности это относится к Германии с ее центральным положением, открытым для нападения с трех сторон. Ошибки в политике кабинетов великих держав не наказываются немедленно ни в Петербурге, ни в Берлине, но они никогда не проходят без следа. В своей проверке логика истории еще строже, чем наши счетные палаты [60]. При выполнении решений конгресса Россия ожидала и требовала, чтобы на Востоке в переговорах по местным вопросам, когда речь зайдет об этих решениях, германские представители в случае разногласий между взглядами русских и представителей других держав всегда были на стороне русских. Правда, в некоторых случаях суть решения была нам безразлична, важнее нам было честно истолковать постановления и не нарушать наших отношений с другими великими державами из-за пристрастного поведения по местным вопросам, которые не касались германских интересов. Резкий и язвительный тон всей русской печати, допущенное цензурой натравливание против нас русских народных настроений заставляли считать разумным придерживаться симпатий тех иностранных держав, кроме России, на которые мы еще могли положиться.

      При этом раскладе было получено собственноручное письмо императора Александра [61], который, несмотря на все свое уважение к престарелому другу и дяде, в форме, принятой в международном праве, в двух местах явственно угрожал войной примерно таким образом: в случае, если мы по-прежнему будем отказываться подчинить германское голосование русскому, мир между нами не может быть долгим. В резких и однозначных выражениях эта мысль повторялась дважды. Из письма было видно, что князь Горчаков принял участие в его составлении. Сам он 6 сентября 1879 г. в интервью с корреспондентом орлеанистского «Soleil» Луи Пейрамоном сделал демонстративное признание в любви к Франции. Позже два факта подтвердили мою догадку. В октябре одна дама из берлинского общества, остановившаяся в «Hotel de l’Europe» в Баден-Бадене [62] рядом с номером князя Горчакова, слышала, как он сказал: «Я бы хотел воевать, но Франция имеет иные намерения». А 1 ноября парижский корреспондент «Times» сообщил своей газете, что перед свиданием в Александрово [63] царь в своем письме императору Вильгельму жаловался на образ действий Германии и, между прочим, употребил следующую фразу: «Канцлер вашего величества забыл обещания 1870 г.».

      Из-за позиции русской прессы и нараставшего возбуждения широких слоев народа, сопровождавшихся сосредоточением войск непосредственно вдоль прусской границы, можно было без сомнения

60

Счетными палатами (Oberrechenkammer) – в немецких государствах назывались государственные органы контроля над доходами и расходами государственных учреждений и над управлением государственными имуществами.

61

Бисмарк излагает содержание письма Александра неточно. Это письмо, на французском языке, опубликовано Колем (H. Kohl) в «Wegweiser durch Bismarcks Gedanken und Erinnerungen», S. 168–170.

«Царское Село 3/15 августа 1879 г. Дорогой дядя и друг… Ободряемый той дружбой, с которой вы неизменно ко мне относились, я прошу вашего разрешения поговорить с вами об одном щекотливом вопросе, постоянно занимающем меня. Речь идет о позиции различных дипломатических агентов Германии в Турции; с некоторого времени она, к сожалению, определилась как враждебная России.

Это находится в полном противоречии с традициями дружественных взаимоотношений, которые вот уже больше века направляют политику обоих наших правительств и вполне соответствуют их общим интересам.

Отношение к этим традициям у меня не изменилось, и я целиком их придерживаюсь, надеясь, что и вы его разделяете. Но свет судит на основании фактов. Как же в таком случае объяснить становящуюся все более и более враждебной по отношению к нам позицию германских агентов на Востоке, где, по словам самого князя Бисмарка, Германия не имеет требующих охраны собственных интересов, тогда как мы имеем там подобные интересы, притом весьма значительные? Мы только что окончили победой войну, целью которой были не завоевания, но лишь улучшение положения христиан в Турции. Мы только что представили тому доказательства, отдав провинции, занятые нами после войны, но мы настаиваем, чтобы результаты, достигнутые ценой нашей крови и наших денег, не остались бы на бумаге. Речь идет лишь о том, чтобы исполнить решения Берлинского конгресса, но это должно быть сделано добросовестно. А турки при поддержке своих друзей англичан и австрийцев, которые пока что прочно занимают две турецкие провинции, оккупированные ими в мирное время с целью никогда не возвращать их законному государю, без устали воздвигают препятствия в мелочах, в высшей степени важных как для болгар, так и для славных черногорцев. Румыны поступают точно так же по отношению к Болгарии. Эти споры должны разрешаться большинством голосов европейских комиссаров. Уполномоченные Франции и Италии почти во всех вопросах присоединяются к нашим, тогда как германские уполномоченные как будто бы получили приказ всегда поддерживать точку зрения австрийцев, систематически враждебную нам; и это в вопросах, совершенно не касающихся Германии и чрезвычайно важных для нас.

Простите, дорогой дядя, откровенность моих слов, основанных на фактах, но я считаю своим долгом обратить ваше внимание на те грустные последствия, которые все это может иметь для наших добрососедских отношений, восстанавливая наши народы один против другого, как это уже начинает делать пресса обеих стран. Я вижу в этом работу наших общих врагов, тех самых, которые не могли выносить Союза трех императоров.

Вы помните, что мы не раз говорили об этом с вами; вы помните, как я был счастлив, убеждаясь, что наши точки зрения на этот вопрос были одинаковы. Я прекрасно понимаю, что вы желаете сохранить ваши хорошие взаимоотношения с Австрией, но я не понимаю, какой интерес для Германии жертвовать хорошими взаимоотношениями с нами. Достойно ли истинного государственного деятеля бросать на весы личную ссору, когда дело идет об интересах двух великих государств, созданных для того, чтобы жить в добром согласии, и из коих одно оказало другому в 1870 г. услугу, которую, по вашим же собственным словам, вы никогда не забудете? Я не позволил бы себе напомнить вам эти слова, если бы обстоятельства не становились слишком угрожающими, чтобы я мог скрывать от вас занимающие меня опасения, последствия которых могли бы стать пагубными для обеих наших стран. Да сохранит нас от этого господь и наставит вас!.. Не сердитесь на меня, дорогой дядя, за содержание этого письма и верьте чувствам неизменной привязанности и искреннего расположения вашего всецело преданного племянника и друга Александра».

62

Баден-Баден – известный курорт в юго-западной Германии.

63

Александрово – местечко, расположенное на тогдашней русско-прусской границе. Указанное свидание состоялось здесь 3 сентября 1879 г.