Жизнь советской девушки. Татьяна Москвина

и красные пятна на щеках её малость выдавали. Но она скрывалась всегда, прятала бутылочку – и я считаю это здоровой чертой. Не надо вываливать на детей свои пороки!)

      Удерживала меня на проспекте Космонавтов, кроме убежища в 8,5 метра, мощная рука искусства – кинотеатр "Планета". С десяти до тринадцати лет я пересмотрела в нем, наверное, все советские фильмы, снятые в те годы. Эта доступность прекрасного совершенно снимала всякое ощущение бедности – впрочем, как бы скромно я ни жила, этого ощущения и не было, не знаю, отчего так.

      Мама, привлекательная женщина, работала в мужском коллективе, но никогда не наряжалась. Два платья, костюмчик, демисезонное пальто, зимнее пальто – и всё. Не было привычки к тряпкам, и модниц мама презрительно именовала "тряпичницами". Почти не было и украшений. Красилась мама утром, при мне, и я отчётливо помню – голубыми тенями подмажет веки, чёрным карандашом проведёт твёрдую черту с мнимой раскосинкой, чуть тронет тушью ресницы (длинные, загнутые от природы). Потом неяркая помада, и всё – пошла! Она была так задорна и моложава, а мужчины в её области (механика) водились так густо, что не было нужды в искусственной красивости, в нарочитом выпячивании прелестей. А я не знала косметики лет до семнадцати.

      Что ты летаешь, моя птица, над чахлыми кустами старых уже новостроечек, приговаривая "а здесь химчистка была, а тут нашлась кошка Симка", что ты здесь оставила, глупая? Ну, голуби ворковали в вентиляции, ну, дорожка на станцию, ну, сдавала стеклотару, чтоб купить билет на "Мою прекрасную леди", ну и что? Пустяки, право, пустяки…

      Позже, лет в двадцать, я сочинила такое:

      Я житель новостроек,

      Хамовитый и беспамятный,

      Но у меня

      Заветное припрятано до поры.

      Произрастаю возле помоек,

      Шагаю, порожней посудой звеня —

      На-кось, выкури меня из норы!

      Да не ступит чужая нога на мои богоданные метры,

      Да не взглянет недрёманый глаз на мои припасённые

      литры,

      Я не ваш

      Я ушёл.

      Я вот наемся спинки минтая от пуза

      Чаю с сахаром тихо напьюсь и пойду искать музыку.

      Бездомные кошки укажут дорогу мне,

      И в тишине

      Один я один я на тысячи тысяч

      Расслышу две бедные ноты —

      Всё, что смогла, дорогая, ты высечь

      Из этой жизни за долгие годы работы.

      Всё ж таки какой-то внутренний опыт жизни "птицы-души" в этих строчках есть, потому и привожу их здесь – долгие годы я сочиняла не для печати, а из потребности сформулировать прожитое, что, как вы понимаете, сразу выводит меня из славного и ничуть не презренного мною племени графоманов… или нет?