Дар волка. Энн Райс

точно так же, как и зло.

      Но собирался ли зверь делиться с ним своей силой?

      Что-то, содержавшееся в слюне зверя, попало Ройбену в кровоток, точно так же, как попадает в него вирус бешенства. И нашло дорогу к цели. Возможно, к мозгу. Возможно, к загадочной шишковидной железе, гипофизу, небольшой штуковине размером с горошину, которая есть в мозгу у каждого. Которая контролирует – что? Гормоны?

      Черт.

      Он не знал в точности. Одни догадки. Если когда он и хотел, за всю свою жизнь, поговорить с Грейс о «науке», так это сейчас. Без шансов. Без шансов!

      Грейс не должна об этом узнать! Никогда не должна узнать. И никто из таких, как она, не должен.

      Она и так уже провела слишком много этих клятых анализов.

      Об этом не должен знать никто.

      Ройбен в красках вспомнил, как лежал, привязанный к носилкам, там, в Мендосино, как орал на врачей. «Скажите мне, что случилось!» Нет. Никто не должен об этом знать, потому что ни одному человеку в мире нельзя доверить знание того, каким существом он стал, без того, чтобы его запрятали в специальный медицинский центр. А самому ему надо узнать намного больше о том, что произошло, случится ли это превращение снова, и если случится, то когда и как. Таков теперь его путь! Путь во тьме.

      А где-то там, в лесу, среди секвой, есть другое существо, такое же, как он, человек-зверь, который ответственен за то, что произошло с ним. Но что, если это не человек-зверь? Что, если это больше зверь, чем человек, а Ройбен стал новым видом, гибридом?

      С ума сойти.

      Он представил себе, как это создание попало в темные коридоры дома Мерчент, как оно убило отдавшихся злу братьев, клыками и когтями. А потом схватило Ройбена зубами и приподняло, готовое поступить с ним точно так же. Но что-то остановило его. Ройбен не был виновен в убийстве. Не был, и зверь отпустил его.

      Но знал ли этот зверь, что произойдет с Ройбеном?

      Ройбен снова дернулся, увидев свое отражение в зеркале, и это вернуло его к реальности.

      Да, его кожа действительно обрела румянец и гладкость. Будто ему натерли кожу маслом, отполировав ее на скулах, челюсти и лбу.

      Ничего удивительного, что на него все так смотрят.

      Но даже и близко не догадываются, что произошло. Откуда бы? Он и сам лишь теряется в догадках, не зная, по сути, практически ничего. Так много еще предстоит узнать, так много…

      Раздался громкий стук в дверь. Кто-то дернул ручку двери. Он услышал голос Фила.

      Надел халат и пошел к двери.

      – Ройбен, сынок, уже два часа дня. Из «Обсервер» уже не первый час пытаются тебе дозвониться.

      – Ага, пап, прости, – ответил он. – Сейчас им перезвоню. Только в душ схожу.

      «Обсервер». В последнюю очередь ему хотелось идти туда, будь оно проклято. Закрывшись в ванной, Ройбен включил горячий душ.

      Ему хотелось заниматься совсем другим. Все обдумать, взвесить, изучить.

      Но он понимал, насколько важно ему сейчас пойти на работу, уйти из этой комнаты, уйти от своих проблем,