в этом усматриваю неуважение к себе. Я не терплю этого потому, что спектакль – это цельное произведение, которое нужно смотреть целиком от начала и до конца, по возможности не отвлекаясь и не прерываясь. Но от начала и до конца обязательно! У спектакля есть точная, продуманная, тщательно разработанная композиция, и я отчётливо понимаю, что если пропустить начало, понять спектакль и получить от него цельное впечатление невозможно. Спектакль – это не набор миниатюр, сцен и шуток, к которым так привыкли сейчас многие. Спектакль – это монолитное, как живой организм, целое существо. Время начала спектаклей по всей стране, в основном, 19.00. Это абсолютно устаревшие и несоответствующие сегодняшнему времени традиция и правило. Я понимаю, что в будний день работающий человек, живущий в городе – а сейчас во всех городах пробки, – не может позволить себе пойти на спектакль в семь часов, не договариваясь с руководством, не бросая рабочее место или не идя на целый ряд ухищрений. А мне хочется играть именно для тех людей, которые работают, то есть для людей, активно живущих. Бездельники мне не интересны. И я знаю наверняка, что я не интересен бездельникам. По этой причине я играю в Москве в 21.00, а в других городах стараюсь играть в 20.00. Но очень редкие директора театров идут навстречу, не желая сделать посещение театра более удобным для своих земляков. Зная сложности, с которыми сталкивается зритель на пути в театр, я всегда задерживаю спектакль на десять минут, так что третий звонок всегда звучит с задержкой. После третьего звонка я семь – десять минут говорю вступительное слово, позволяя всем опоздавшим пройти на свои места, выдохнуть, успокоить сердцебиение и волнение, которые всегда сопровождают страх опоздать и поцеловать закрытую дверь. Так что фактически спектакль начинается минут на семнадцать-двадцать позже времени, заявленного в афише. Я очень хочу, чтобы все, кто купил билет, пришли и заняли своё место. Однако после начала спектакля я против опоздавших и хождения в зале. Против категорически.
За те двенадцать лет, которые нахожусь на сцене, я наблюдаю то, что строгость, присущая театру как особой культурной территории, утрачивается. Требования к публике сильно понизились, и люди просто не знают тех правил поведения, которые были свойственны и присущи таким местам, как театр, музей или читальный зал хорошей библиотеки. Я довольно строго не позволяю пользоваться мобильными телефонами, борюсь с чтением и отправкой эсэмэс-сообщений и вообще заглядыванием в гаджеты во время спектакля. Я борюсь с опозданиями. Не могу сказать, что прилагаю очень большие усилия. Зрители, которые приходят ко мне, чаще всего знают о моей в этом смысле неуживчивости. Но то, что мне приходится видеть и слышать в зрительных залах при посещении даже знаменитых театров и спектаклей, – просто беда. Беда!
В Тюмени спектакль начинался в 20.00. Третий звонок прозвенел в двенадцать минут девятого, спектакль фактически я начал в 20.20. Театр в Тюмени свежевыстроенный, удобный, с комфортными
