Сын. Ю Несбё

закрылось, но если ты поторопишься, то еще успеешь пообедать.

      – Спасибо, Марта, я не голоден.

      – Выглядишь усталым.

      – Шел пешком от Гостюрьмы.

      – Да? А что, автобуса не было?

      Она начала подниматься по лестнице, а Пер потащился следом.

      – Мне надо было подумать, – сказал он.

      – Кстати, тебя тут спрашивали.

      Пер застыл на месте.

      – Кто?

      – Не поинтересовалась. Наверное, полиция.

      – Почему ты так решила?

      – Им очень не терпелось тебя увидеть, и мне показалось, что дело касается кого-то из известных тебе заключенных.

      «Ну вот, они уже пришли», – сказал себе Пер.

      – Ты веришь во что-нибудь, Марта?

      Она повернулась к нему и улыбнулась, и Пер подумал, что какой-нибудь молодой мужчина запросто смог бы не на шутку влюбиться в эту улыбку.

      – Например, в Бога или Иисуса? – спросила Марта, проскользнула в дверь и оказалась внутри приемной с окном в одной из стенок.

      – Например, в судьбу. В случайность или в космический умысел.

      – Я верю в призрак Сумасшедшей Греты, – пробормотала Марта, роясь в бумагах.

      – Призраки – это не…

      – Ингер утверждает, что слышала вчера детский плач.

      – Ингер очень впечатлительна, Марта.

      Она высунула голову в окошко:

      – Нам надо поговорить еще об одном деле, Пер…

      Он вздохнул:

      – Знаю. Все комнаты заняты и…

      – Ремонт после пожара затягивается, и у нас до сих пор больше сорока постояльцев живут в двухместных комнатах. Так долго продолжаться не может. Они грабят друг друга, а потом дерутся. Кто-то из них наверняка воткнет нож в соседа, это вопрос времени.

      – Хорошо. Я недолго пробуду здесь.

      Марта склонила голову набок и задумчиво посмотрела на него:

      – Почему она не хочет позволить тебе хотя бы ночевать в доме? Сколько лет вы женаты? Сорок?

      – Тридцать восемь. Это ее дом, и все… сложно.

      Пер устало улыбнулся, повернулся и пошел по коридору. Из-за двух дверей доносилась музыка. Амфетамин. Сегодня понедельник, офисы Социальной службы открылись после выходных, и повсюду что-то затевалось. Он отпер дверь. Задрипанная крохотная комнатка, где было место только для одной кровати и платяного шкафа, стоила шесть тысяч в месяц. За эти деньги можно снять целую квартиру в пригороде Осло.

      Пер уселся на кровать и уставился в пыльное окно. Шум уличного движения навевал сон. Сквозь тонкие занавески просвечивало солнце. На подоконнике муха боролась за жизнь. Скоро ей предстоит умереть. Такова жизнь. Не смерть, а жизнь. Смерть – ничто. Сколько лет назад он это понял? Все остальное, все, что он проповедовал, люди выдумали ради того, чтобы защититься от страха смерти. И ничего из всего, что он знал, не имело сейчас никакого значения. Ведь то, что мы, люди, знаем, ничего не значит по сравнению с тем, во что мы