Тихий охотник. Виктор Амиров

лаватск, на СлавХимМаш. Вот думаю, кого бы послать. Есть какая-нибудь идея?

      – Есть, Петр Яковлевич, – я ненадолго задумываюсь, киваю головой. – Сделать у нас в офисе в конференц-зале фонтан.

      – Фонтан? – Начальник отдела поднимает брови.

      – Представляете, вместо объявления, что будет собрание, всем сообщают – «встретимся у фонтана». Правда, здорово?

      – Тихон, как думаешь, стоит мне вспомнить про эту идею, когда я буду распределять квартальную премию? – Петр Яковлевич задумчиво постукивает карандашом по столу.

      – Может, в другой раз? Вот еще идея – отправить одного человека в командировку, в Славатск.

      – И кого же?

      – Ну, смотрите, Петр Яковлевич, – я начинаю загибать пальцы. – Махарадзе в отпуске, у Семенова трое детей, Никифоров здесь нужен. Может, вы? – я смотрю на него самым преданным взглядом.

      Петр Яковлевич начинает рисовать карандашом кружочки на листе бумаги. Уже опасно. Плохо будет, если начнет протыкать эти кружочки карандашом. И совсем плохо, если перед этим пририсует ручки-ножки и напишет над кружочками фамилии.

      – Может, пусть Пушкин едет? – предлагаю я. Пушкин – это моя фамилия. Я опять начинаю загибать пальцы. – Молодой, холостой, энергичный, перспективный, легкий на подъем, просто идеальный командировочный.

      Петр Яковлевич отодвигает листок в сторону.

      – На месяц, Тихон Тимурович. – Неожиданно. Вчера Семенов мне уже рассказал про эту командировку, было же очевидно, что придется ехать мне, а вот про срок ссылки разговора не было.

      Я иду на выход из кабинета.

      – Пушкин! – окликает меня уже перед дверью Петр Яковлевич.

      Я останавливаюсь, поворачиваюсь. Перед глазами проносятся все мои прегрешения за последний месяц. Ну, не совсем проносятся, скорее, идут нестройной толпой, спорят, шумят.

      Так, начинается воспитательный процесс. Пятак выразительно смотрит на меня, я вздыхаю, опускаю голову.

      Интересно, он знает, что его зовут «Пятаком»? Поднимаю глаза, смотрю на него.

      «Знаю, знаю. И даже знаю, кто его придумал», мысленно отвечает и добродушно усмехается Пятак.

      – В кассу зайди, командировочные получишь, – строго произносит начальник.

      Через неделю и два часа я прилетел в аэропорт областного центра. Весь мой багаж состоял из сумки на ремне, и на площадь я вышел едва ли не самым первым.

      Пустой микроавтобус «Форд» с табличкой «СлавХимМаш» и открытой передней дверью я увидел на краю площади сразу. Ну, пусть немного подождёт, мне же интересно, как тут, в провинциях…

      С левой стороны площади было скучно: небольшой сквер с высокими тополями, в тени которых сидели чего-то или кого-то ждущие люди. С правой стороны местная жизнь чуть шевелилась в трех киосках: сувениры, газеты, пирожки. Лето, жара, июль.

      Я прошел мимо Форда, купил в киоске пару сосисок в тесте, холодный чай в пластиковом стаканчике и не торопясь пошел вокруг площади, поглядывая на припаркованные машины, скучающих водителей, скользнул взглядом и по водителю Форда. Коротко стриженый парень с квадратной челюстью пару раз глянул на выходящих из аэропорта пассажиров, лениво откинулся на кресле с полузакрытыми глазами. Типичный боксер.

      В кустах между киосками послышался шум: что-то роняли, поднимали, опять роняли… Похоже, кто-то там валял дурака. Из-за угла вывалился поддатый мужик, в штанах защитного цвета и разорванной футболке.

      – Слушай, друг, дай пирожок. – Он шмыгнул носом, вытер грязь с подбородка. – Мы там с Мишкой деремся, а есть охота, хоть не дерись.

      Я открыл рот, закрыл, протянул ему «пирожок», сосиску в тесте. Чтобы купить именно пирожок на привокзальной площади, нужно быть совсем отчаянным.

      Он взял, ударился плечом о боковую стенку киоска, задумался.

      – Так нечестно будет. Друг, давай еще пирожок. А то я поем, а Мишка чего же.

      – Да, давай по-честному. – Я с самым серьезным лицом протянул ему второй «пирожок». – Держи, друг.

      За углом что-то упало. Очевидно, Мишка продолжал драться с моим новым другом. Его отсутствие Мишке нисколько не мешало.

      – Чай-то возьми, жарко же, а вы деретесь, – окликнул я честного драчуна.

      – Ты че, какой чай, мы же деремся. – Мужик даже не обернулся.

      Действительно, как-то я не додумал.

      Через минуту я решительно подошел к открытой двери Форда: «Я – Пушкин!»

      – Совпадает. – Водитель проснулся, оценивающе глянул на меня. – Ну, тогда садись, Пушкин.

      – А что, больше никого не будет? Я один?

      – А ты еще кого-то ждешь?

      – Да нет, просто меня никогда целый микроавтобус не встречал.

      – Напрягает? – Водитель улыбнулся, протянул руку. – Никита. Мельников.

      – Тихон. – Я пожал руку. – Долго до Славатска ехать?

      – А вот сколько ты летел, сколько теперь и ехать. Пару часов.

      Оказалось,