Смысл масонства. Альберт Пайк

крепки и сильны, как сама Судьба, и неизменны, подобно всем прочим Божественным законам.

      Смерть является неотъемлемой составляющей каждого человека, каждого мужчины и каждой женщины: это наше общее наследие с червями и змеями, – гниение и ледяное забвение окружающих. Этот день принадлежит и мне, и тебе, но кто знает, что сулит нам день грядущий? Каждое утро показывает нам свой лик из мрачной тучи, оставляя в прошлом неведение и тишину, глубокие, как полуночная тьма, и непроницаемые, как причины появления ангельских улыбок на лицах еще совершенно ничего не понимающих младенцев, – и нам никогда не суждено обрести дар прозрения будущего.

      Даже наши увеселения суть лишь горести, ибо страх утратить их в силу тех или иных причин лишает нас удовольствия, приносимого ими. Они кратки и мимолетны, как воспоминание о незнакомце, встреченном лишь однажды на пару минут. Они проистекают от суетности, они произрастают на гладком льду, они говорят с ветром, они летят на птичьих крыльях, они столь же серьезны, сколь умозаключения и выводы младенца, и они оканчиваются забвением и суетой. Человек вечно беспокоен и суетлив. Он возводит дом свой на водах, и возлежит на терновом ложе, и кладет голову свою на острый камень.

      Страдания в течение жизни помогают подсластить горькую чашу смерти. Ведь проживи мы целую вечность, пусть даже мы будем наделены силой титанов, пусть мышцы наши будут прочнее и сильнее переплетенных корней векового дуба, все равно настанет час, и к нам, даже таким, придет смерть, и люди впоследствии станут говорить о нас хорошо или плохо, как мы того заслужили и как они сами считают нужным говорить о нас, и для каждого из нас настанет такой миг, когда, будучи спрошен о нас, никто из жителей в окрестностях того дома, где жили мы раньше, и не вспомнит, кто мы такие.

      В этом, брат мой, вся суетность и зыбкость нашей жизни. И если бы мы только могли по какому-то знамению в небесах судить о том, сколько людей, например, в данную секунду пребывают на краю голодной смерти, кого уже коснулся смертный холод, сколько молодых и полных сил людей в данную секунду поражает неразборчивый меч войны, сколько голодных сирот сейчас рыдают на могилах своих отцов, жизнью своею добывавших для них хлеб, если бы могли только услышать, сколько моряков и пассажиров сейчас кричат от ужаса, когда в страшный шторм их корабль садится килем на прибрежный риф или оседает в воду и постепенно тонет в открытом море, сколько людей криком кричат от давящей нужды, сколько людей рыдают от притеснения, или просто тихо плачут под гнетом постоянных неудач, – нам осталось бы только радоваться, что нас все это не касается и мы в стороне от всего этого шума и горя.

      Посему, братья мои, уподобимся же нашему Великому Мастеру Хираму Абиффу, мудро и добродетельно прожитой жизнью своей приготовляясь к мирной кончине. Нужно постоянно памятовать о том, что Господь дарует нам жизнь не так, как Природа порождает