Щедрый подарок судьбы. Лара Темпл

Беннейту предосудительным. Виделось вполне естественным, что капризам Джейми они с Джоан должны противостоять вместе.

      Пожалуй, неразумно брать ее в союзники для решения столь деликатного семейного вопроса. Джейми – его сын, он сам будет его воспитывать, кроме того, скоро рядом будет Тесса Маккрифф, она поддержит его и поможет. Он решительно вошел в комнату и присел на край кровати рядом с холмиком под вздыбленным одеялом.

      – Я не хотел ее разбивать, – донесся глухой голос.

      – Я знаю, Джейми.

      – Они будут ругаться?

      – Возможно, чуть-чуть, но мы извинимся, и нас простят. Знаешь, я где-то читал, что в Древней Греции бить тарелки считалось благим делом.

      Угол одеяла сдвинулся в сторону.

      – Правда?

      – Так люди демонстрировали свой достаток – после пира били тарелки.

      Джейми поднял голову и оглядел небольшую комнату с низким потолком.

      – Не думаю, что хозяева этой гостиницы так же богаты, как те, в Древней Греции.

      – Пожалуй. Поэтому мы заплатим им за разбитую тарелку.

      Джейми повернулся к отцу.

      – У меня есть монетка, я нашел ее на пляже. Можем отдать ее.

      – Оставь себе, пригодится, когда разобьешь или сломаешь что-то дорогое.

      Джейми захихикал, но вскоре вновь стал серьезным.

      – Я так хотел бы сейчас оказаться дома, папа.

      – Я знаю, Джейми. Потерпи еще несколько дней. Ты ведь сильный и храбрый мальчик.

      – Ты не будешь меня ругать?

      – Нет, сынок. Мы все устали, в таком состоянии люди часто совершают проступки, о которых потом сожалеют.

      Беннейт смотрел на пухлую щечку сына, на тень от темных ресниц и думал, что сын взрослеет с каждым днем, он уже с трудом мог вспомнить, как он выглядел новорожденным. Неужели через несколько лет и то, что он видит сейчас, сотрется из памяти? Невозможно поверить, но, вероятно, так и будет. Беннейт мечтал сохранить воспоминания о столь ценном для него моменте. Отца больше нет, Беллы тоже. У него остался только Джейми.

      – Спи спокойно, сын.

      Открыв дверь, он увидел няню Муди и посторонился, позволяя ей войти. Соседняя комната предназначалась миссис Лэнгдейл, но она была пуста, а дверь оставалась открытой.

      – Где миссис Лэнгдейл? – произнес он в спину удаляющейся Муди.

      Женщина остановилась и повернулась.

      – Вышла. Сказала, должна уложить горы спать.

      – Что сделать?

      – Уложить спать. За ней пошел Ангус. Спокойной ночи, ваша светлость.

      Няня закрыла дверь, но Беннейт еще несколько секунд стоял и смотрел на нее, затем посмотрел на третью дверь – свою спальню. Там в камине потрескивают поленья, от огня в комнате уютно и тепло, а постель хорошо просушена.

      Черт бы побрал эту женщину!

      Он вышел во двор, в кромешную тьму, и огляделся, безуспешно пытаясь различить фигуры. Подсказкой стал долетевший аромат табака из трубки Ангуса, и он направился к деревьям, растущим в стороне, у самой реки. Услышав шаги, Ангус повернулся