Основной компонент. Александр Пономарёв

шофера и вылез из машины. В небе висели серебристые хлопья облаков. Бледное яблоко луны не впечатляло размерами. По сравнению с двойником в горах, спутник Земли из Берлина выглядел как-то по-затрапезному, что ли. Зато звезды сверкали таким же бриллиантовым блеском, как и там. Трамвайные рельсы блестели, как смоченная утренней росой паутина. Длинные тени от фонарных столбов косыми штрихами лежали на припорошенном снегом асфальте и казались зависшими над водой веслами.

      По непонятной причине водитель остановился не на той стороне Александерплац. Я мог бы заставить его подвезти меня к особняку, но, поскольку уже выбрался из машины, решил пройтись пешком. Очень скоро я понял, что совершил ошибку. После теплого салона мороз казался особенно лютым и пробирал до костей. Наплевав на все правила и нормы, я поднял воротник шинели, сунул руки в карманы и торопливо поковылял к дому.

      Как только за спиной раздался звук отъезжающего автомобиля, я прибавил ходу, а когда «мерседес», фырча двигателем, скрылся за поворотом, чуть ли не побежал к крыльцу.

      Какая к черту степенность и важность, когда тело постепенно коченеет, и ты скоро будешь двигаться, как робот. Тут уж не до приличий, лишь бы скорее оказаться дома, сесть перед потрескивающим камином в уютное кресло, закутаться в шерстяной плед и маленькими глотками потягивать пряный, пышущий паром горячий грог.

      Я как это вообразил, так и застонал от предвкушения. А ветер словно решил подстегнуть меня. Когда я взобрался на стылый гранит первой ступеньки, он налетел сбоку, захлопал полами шинели и так сильно толкнул, что я чуть не сверзнулся в наметенный за ночь сугроб.

      Пальцы замерзли в тонких перчатках и плохо слушались. Лишь с третьей попытки мне удалось попасть ключом в замочную скважину. Наконец скрытый в недрах дубовой двери механизм громко щелкнул. Я потянул дверь на себя и, со вздохом облегчения, проскользнул в пахнущую теплом и уютом парадную особняка.

      Сидя на банкетке в углу ярко освещенной прихожей, снял один сапог и взялся за другой. Холодная кожа голенища плотно обхватила черную ткань галифе и никак не хотела слезать. Тогда я крепче ухватился руками за край низкой скамейки, уперся пальцами левой ноги в каблук и резко дернул правую ногу на себя. Сапог повис черной кишкой. Я стряхнул его с себя, вдел ноги в домашнюю обувь и через считаные мгновения оказался в комнате барона.

      В камине ярко полыхал огонь, хотя по всем законам физики пламя должно было погаснуть несколько часов назад. Я снял хлястик со шпенька и с легким шорохом вытащил «парабеллум» из кобуры. Держа палец на спусковом крючке, скользнул к двери, встал слева от косяка. Потянулся к отполированной до блеска сфере дверной ручки и замер, пораженный тревожной мыслью: разведчик хренов, элементарной вещи не заметил! Уходя из дома, я по привычке выключил свет. Вернулся, а он горит. Кто тут хозяйничал без меня?

      Дверь с тихим скрипом отворилась, и на пороге кабинета возникло… привидение. Я заорал, резво отскочив назад. Пистолет в руке загрохотал. Комната наполнилась дымом