За тридевять земель. Екатерина Мекачима

Никто. Даже волхвы, к которым она обращалась по настоянию отца и Веслава. И тем печальнее виделось царице бытие.

      – Я хочу пойти к Богам, – тихо ответила Василиса, пятясь. – В капище Святобора.

      – Пойдём, – кивнула Яра, но царица покачала головой:

      – Я пойду одна. Не серчайте на меня.

      Не дожидаясь ответа, царица отвернулась и пошла к большой аллее Святобора, что вела к святому озеру. Василиса не обернулась ни на зов подруг, ни на смех играющих детей.

      Минуя рощу, Василиса вышла к водоёму. Царица спустилась к причалу, села в лодку и взяла вёсла. Вода была спокойна; у берега острова, располагавшегося в центре озера, ловили рыбу кьор. Звонко пели птицы и стрекотали кузнечики; над водой, что мерно плескалась о плывущую лодочку, летали лёгкие стрекозы. Прохладный воздух сладко пах благоухающими цветами. Священный дуб, раскинувший свои могучие ветви над островом, отбрасывал глубокую синюю тень. И почудилось вдруг Василисе, что в тени на скамейке подле дуба кто-то сидит: тень будто делалась гуще над скамьёй. Сердце царицы сжалось, но Василиса не могла отвести взгляд от полуденного морока. Когда лодка причалила, Василиса, не отрывая взора от неясной тьмы, медленно сошла на берег и поднялась к дубу. Тень над скамьёй колыхнулась, царицу обдало холодом, но Василиса только ближе подошла.

      – Печаль твоя глубока, – тихий шёпот таял в звенящем стрекотании кузнечиков.

      Василиса вздрогнула, и тень, колыхнувшись ещё раз, стала осязаемой.

      – Ты боишься, – молвил голос. – Подойди, сядь рядом. Я заберу твою печаль.

      – Кто ты? – робко спросила Василиса, нерешительно шагнув к дубу.

      – Зайди в тень, тогда увидишь.

      Царица замерла. Живая тень страшила, леденила сердце, но её шелестящий, как осенняя листва, голос успокаивал и манил. Василиса боялась, но хотела подойти. Царице казалось, что тень, навь, которая осталась в Среднем Мире, сможет её понять. Ведь кто знает смертную тоску, как не мёртвые?

      Василиса вздохнула и шагнула в тень. Тьма, клубившаяся над скамьёй, перестала быть тьмой: подле дуба сидела дева с бледной кожей и белыми как снег волосами. Её белое траурное платье таяло в траве, будто туман. Её пустые глаза были чёрными, как ночь.

      – Полудница? – ахнула царица, но не ступила на свет.

      – Не люблю, когда меня так называют, – призналась навь и, подвинувшись, указала на скамью. – Садись, прекрасная дева, я тебя не уморю. – Видя, что Василиса не спешит принимать предложение, полудница улыбнулась. – Твой дух силён, волхва, не буду тягаться я с тобою.

      Царица нерешительно села рядом с навью.

      – Зачем ты явилась мне? Да и как пришла сюда, в святое место? – спросила Василиса, нахмурившись. Предчувствие дурного томило царицу, но неясное чувство не позволяло Василисе покинуть полудницу. Тёмный дух явился ей не просто так.

      – Святое место? – пожала плечами полудница и оглянулась, будто не поверив. – Я сюда часто прихожу.

      – Зачем?

      Навь резко обернулась на Василису, и царица отпрянула. Полудница усмехнулась.

      – Тебя