За тридевять земель. Екатерина Мекачима

только маленькая речушка вытекала из тайги недалеко от Серебряной Горы – невысокого холма, названного так из-за цветов белой ветреницы, которые во время цветения усыпали холм так, что он казался серебряным. Саму речушку величали Таёжной, но воду брать из неё не решались – ходила молва, будто начало речка в Чёрном Озере брала и вода её Словом Чёрного Волхва поражена.

      Весну люди начинали звать с первого дня месяца брежена[9]. Если в начале весны песни пели тихо, то с наступлением тепла веснянки – песенки-заклички – становились веселее и радостнее. Сварогины звали не только Ярилу и Яру, но и птиц, которые должны были прилететь из тёплых краев и помочь силам весны принести тепло. В день весеннего равноденствия провожали Зиму, сжигая её чучело. А на праздник Красной Весны, что проводили двадцать пятого дивена[10], молодые люди водили хороводы, пели песни, дабы тепло, уже пришедшее, более не покидало Северные земли.

      Когда Мирослава и Забава, обе нарядные, вышли из дому, солнце почти село, и по всей деревне молодые люди грели весну: разжигали огни, водили хороводы и прыгали через костры. Под весёлые переливы кугикл дети подбрасывали испечённых птичек в воздух, зовя их живых собратьев из тёплых краев. Радость разливалась по Еловой вместе с песнями птиц и сладким ароматом весны, который витал в воздухе.

      – Какая красота, ты смотри! – улыбалась Забава, когда сёстры вышли за ворота своего дома. – А ты в избе сидеть хотела!

      – Хотела, – согласилась Мирослава, взяв коробок с печеньем в другую руку. – Если бы не твои дела сердечные – точно бы осталась.

      – Не говори об этом громко! – вспыхнула Забава и приложила палец к губам.

      – О чём не говорить громко? – раздался позади веселый девичий голос, и сёстры обернулись: со стороны улицы к ним шла Марфа – весёлая девушка из соседнего дома.

      – О том, что я на праздник идти не хотела, – нашлась Мирослава, и Забава облегчённо вздохнула.

      – Почему не хотела? – удивилась Марфа.

      – Не люблю я громкие праздники, – пожала плечами Мирослава.

      – Любишь не любишь, а весну звать надо! – уверенно ответила Марфа, и девушки пошли по шумной праздничной улице. – Вон, красавица-то какая! Волосы вьющиеся да золотые, а глаза – синие, как небо. Хороводницей сделаем!

      – Не надо хороводницей, – нахмурилась Мирослава. – Пусть в этом году Забава Ярилу и Яру зовёт! Она краше меня будет: русая коса, зелёные глаза!

      – Надо-надо, – согласилась с Марьей Забава, которая очень хотела, чтобы сестра с ней гуляла. Ведь нелюдимость Мирославы порой и на неё саму тень бросала – молодежь частенько спрашивала Забаву, почему её сестра будто не из мира и не досталось ли самой Забаве того же характера. – Вот придёт по твоему, Мирослава, зову весна, каждый праздник петь будешь!

      Подружки рассмеялись. Мирослава открыла коробок, достала испечённых птичек, и девушки, подбросив фигурки, хором спели веснянку.

      – Ай-ай, а птички недалеко улетели! – Крепкий юноша с чёрными как смоль волосами, в белой,

9

Брежен – март.

10

Дивен – апрель.