Утерянные победы. Эрих фон Манштейн

спускаться со своей лестницы, так как либо проливные дожди делали местность непроходимой, либо сильный мороз и снегопад ставили под вопрос возможность успешных действий танков и авиации.

      И так постоянно то подавался сигнал к наступлению, то трубили отбой – положение довольно безрадостное как для войск, так и для командиров. При этом довольно ярко проявилось недоверие Гитлера к донесениям войск, которые не соответствовали его желаниям. Когда штаб группы армий послал очередное донесение о том, что длительные дожди в настоящее время делают начало наступления невозможным, Гитлер послал к нам своего адъютанта Шмундта с заданием на месте убедиться в состоянии местности. Тут Тресков оказался как раз на месте. Он целый день безжалостно таскал своего бывшего товарища по полку, Шмундта, по почти непроходимым дорогам, по размякшим распаханным полям, мокрым лугам и скользким склонам гор, пока тот, совершенно обессилевший, вечером снова не появился в нашем штабе. С тех пор Гитлер отказался от подобного неуместного контроля наших донесений о погоде.

      Естественно, больше всего страдал от этих постоянно меняющихся решений и связанной с этим непродуктивной работы нашего штаба наш командующий, генерал-полковник фон Рундштедт, вообще не отличавшийся особой терпеливостью. Правда, вскоре на наш штаб стал обрушиваться поток бумаг, обычно захлестывающий в спокойной обстановке войска и штабы. Но так как очень хорошим законом в германской армии было избавлять старших командиров от всяких мелочей, этот поток бумаг почти совсем миновал генерал-полковника. Поэтому он каждое утро совершал продолжительную прогулку по набережной Рейна, во время которой я часто сопровождал его. Ведь и мне нужно было немного движения. Даже во время морозной зимы, когда воды Рейна были прочно скованы льдом, Рундштедт надевал только тонкий прорезиненный плащ. На мое замечание, что так можно простудиться и умереть, он ответил, что у него еще никогда не было зимнего пальто и что он и в старости не собирается его покупать! Так это было и на самом деле! У этого пожилого человека все еще чувствовалось спартанское воспитание кадетского корпуса. О моем собственном пребывании в кадетском училище он мне напоминал еще и кое-чем иным. Когда генерал-полковник после прогулки сидел за письменным столом и ожидал, когда к нему явлюсь я или кто-либо из офицеров штаба для доклада, он охотно читал захватывающий детективный роман. Интересно, что детективные романы читаются многими, даже выдающимися людьми, охотно прибегающими к ним как к средству рассеяться. Однако наш уважаемый командующий все же немного стеснялся, когда его заставали за чтением подобных книг. Поэтому он клал романы в открытый ящик письменного стола, который быстро задвигал, когда кто-либо входил к нему для доклада. Так же делали и мы, кадеты, когда в часы работы в нашу комнату входил воспитатель!

      Моя попытка развлечь генерал-полковника в один из длинных вечеров посещением одного из фронтовых кинотеатров потерпела крушение. Геббельсовская кинохроника вызвала у