Утерянные победы. Эрих фон Манштейн

истово молящаяся толпа. Время от времени из полутьмы раздавался мистический голос молящегося, просящего о помощи! Здесь народ молился за победу, матери за своих сыновей, так же, как это делал и наш народ и мы все!

      В Кельце наш штаб разместился в бывшем дворце польского князя. Хотя он долго служил в качестве резиденции воеводства, освященный временем бюрократизм не смог смести остатки прежней роскоши. Толстые стены с глубокими оконными нишами, из которых открывался вид на город, раскинувшийся вокруг старинного дворца, красивые потолки, своды и камины говорили еще о тех временах, когда здесь господствовали блеск и роскошь.

      В маленьком зале, который мы избрали для столовой оперативного отдела нашего штаба, в качестве символа новой Польши висел большой писанный масляными красками портрет, изображавший преемника Пилсудского, маршала Рыдз-Смиглы. В величественной позе, с серебряным маршальским жезлом в руке, который завершался толстым набалдашником и этим напоминал средневековые булавы, маршал стоял на фоне атакующей польской кавалерии. Самоуверенно и высокомерно он взирал сверху на нас.

      О чем думает этот муж в настоящее время? Судьба возглавляемой им армии уже решена, во всяком случае, она решалась как раз в эти дни сражения на Бзуре. Государство, кормчим которого он был, находилось накануне катастрофы! Он сам, однако, как это вскоре выяснилось, не был героем. Он оставил свою армию на произвол судьбы и бежал в Румынию, не забыв предварительно переправить туда же свою движимость, как мы услышали об этом позже в Варшаве! Sic transit gloria mundi![36]

      Занятие Варшавы

      После уничтожения самой сильной из всех противостоявших нам группировок противника в сражении на Бзуре и боев, развернувшихся в лесистой местности южнее Люблина, с войсками противника, пытавшимися пробиться из Модлинской крепости на Варшаву, группа армий приступила к выполнению задачи захвата Варшавы. Однако часть ее соединений уже была переброшена на Запад, где французы и британцы, к нашему удивлению, сложа руки взирали на уничтожение своего польского союзника.

      Можно было предвидеть, и штаб группы армий доложил об этом ОКХ, что подготовка к наступлению на Варшаву не сможет быть завершена до 25 сентября. Ведь для этого наступления мы хотели подтянуть всю тяжелую артиллерию РГК, в том числе артиллерию 14-й армии, находившуюся в Галиции.

      Однако после того как Советы 17 сентября начали войну против Польши, и Висла была намечена в качестве демаркационной линии между ними и нами, Гитлер стал торопить армию с занятием Варшавы. Он приказал захватить город к 30 сентября. То, что политическое руководство требует от генералов достижения победы – это понятно. Но то, что оно устанавливает и срок, когда победа должна быть одержана – это, безусловно, нечто необычное.[37]

      Штаб группы армий преследовал цель добиться победы по возможности

36

Так проходит мирская слава (лат.).

37

Это странное утверждение выглядит не вполне искренним – генерал-фельдмаршал не мог не быть знаком с трудами Клаузевица, который еще в начале XIX века заметил, что война является продолжением политики другими средствами. А ведь отсюда следует, что военные задачи тесно связаны с политическими (и экономическими) факторами – то есть политика задает не только цели, но и сроки, а также способы их достижения. (Прим. ред.)