Последний Рюрикович. Валерий Елманов

по его лицу, и наконец, толкнув его, громко сказал:

      – Вставай.

      Храпенье прекратилось, но монах не проснулся. Иноземец еще раз толкнул его нетерпеливо: – Ну!..

      Феофилакт открыл глаза. Потом потер их кулаком, недоуменно глядя на иноземца, и, окончательно отойдя от сна, хрипло кашлянул:

      – Чего надо?

      – Поговорить, – последовал сухой ответ.

      Монах встал, подозрительно поглядел вокруг, послушно сделал несколько шагов в сторону, куда его властно увлек человек в черном, и хмуро произнес:

      – Не пойму я чтой-то… – Но незнакомец прервал его вопросом:

      – Как идет торговля? – И насмешливо прищурился.

      – Помаленьку, – уклонился от ответа монах, по-прежнему не понимая, кто же перед ним стоит: праздный гуляка или возможный покупатель.

      – Да-а-а, – сочувствующе протянул человек в черном. – Вижу, что помаленьку. А точнее, совсем маленько, – и он сочувствующе вздохнул.

      – Цены настоящей не дают. А товар славный, – пожаловался монах и поинтересовался: – А ты как, человек хороший, всурьез вопрошаешь али так?

      – Всурьез, – не стал увиливать иноземец.

      – И сколь дашь?

      – А сколь запросишь?

      Феофилакт потряс головой, проверяя, не наваждение ли пред ним.

      «Чтой-то тут не так», – мелькнула мысль и пропала, резко сменившись другой, недоверчивой, но уже радостной:

      – Ну, а ежели я по рублю на четверть ржи скажу?

      – Пойдет, – утвердительно кивнул иноземец. – Только чтобы четверть новая[37] была, – сразу уточнил он.

      – Ишь какой, – ухмыльнулся Феофилакт. – Впополам цену рубишь. Так-то оно негоже, мил человек. А давай не по-твоему и не по-моему. Я тебе новыми четвертями, а ты мне за них по рублю и шесть десятков денег сверху[38]. Идет?

      Незнакомец некоторое время стоял молча, что-то высчитывая в уме, после чего согласно кивнул головой.

      – Тогда по рукам, – и Феофилакт протянул мощную длань с поросшими густым волосом пальцами, чуть подрагивающими от нетерпения.

      «Неужто возьмет?» – не верил он нежданной удаче. За такую цену он и не рассчитывал расторговаться, а тут…

      – Обожди. Купить я куплю, – иноземец в подтверждение потряс тугой мошной, – но попрошу придачу.

      – Каку хошь, – обрадовался монах.

      Цена, названная им, была чуть ли не вдвое выше той, по которой он уж было хотел продать рожь, и в полтора раза превышала среднюю.

      – Мне нужен мальчик.

      – Какой мальчик? – вытаращил глаза монах.

      – Вон тот. – И незнакомец тонким длинным пальцем небрежно указал на Ивашку.

      – Как так «нужен»? – Лицо Феофилакта начало наливаться гневом. – Чай не холоп, не смерд какой. Вольный, с монастыря. Не хозяин я ему. Да и не вещь это, чтоб купить-отдать-продать можно было. Лучше бы ты шел отсюда куда подальше, человече, а то я и осерчать могу. – И, поморгав секунду (видно, не выходила из головы неудачная торговля), добавил: – Вот другого чего могу дать. Не желаешь? Все, что душе угодно.

      Незнакомец

37

В то время существовала так называемая старая четверть, составлявшая четыре пуда ржи, и новая, «казенная», вмещавшая шесть пудов.

38

В рубле того времени было 200 денег, или 100 копеек.