.

так случилось, что она убирает лестницы? Мне казалось, что быть уборщицей, это самое низменное занятие. Неужели она не хотела лучшей жизни? Почему она не стремилась к лучшему? Я не знаю, сколько ей было лет, но мне она казалась очень старой. Думаю, что ей было около 60. И когда я за ней наблюдала, то я думала я не допущу, чтобы со мной такое случилось, я достигну вершин, должно же быть, какое-то высшее предназначение у человека. Я понятия не имела, что это такое, но я хотела чего-то добиться, что-то великое совершить. Как же я тогда заблуждалась. Мне все же пришлось убирать, хоть это была и не лестница. Об этом в другой главе.

      Почему-то я взяла для себя примером Мадонну. Она старше меня на несколько лет, и я всегда следила за ее карьерой и восхищалась ей. Мне казалось, что мне тоже нужно сделать какую-то карьеру и мне нужно стать знаменитой. Почему мне этого хотелось? У меня что, были какие-то врожденные амбиции или это мотор, который вел меня все время вперед и не давал мне покоя?

      Может быть это потому, что мне в детстве все же как-то намекали, что если человек ничего не добивается в жизни, то он неудачник? Я не хотела быть неудачницей. Что может быть позорнее неудачника. А может эти амбиции пришли ко мне из книг, которые я читала в детстве и юности? Я понимала, что если ты нищий, то ты никто. У нас ведь в деревне была своя иерархия – были те, кто работал в колхозе, были пьяницы, были служащие, были учителя. Был Захарка. Я, когда о нем вспоминаю, я всегда плачу. И теперь вот плачу, когда пишу эти строки. Как так получилось, что он жил в маленькой хибарке с земляным полом? Коммунисты орали везде о справедливости, о равноправии, о благополучии и о том, как они заботятся о гражданах. Но я видела, что до него никому нет дела. Так он жил один и тихо умер в той хибарке, в которой даже не было пола. Вполне возможно, что он там замерз. Да, кажется, я теперь вспоминаю, что он замерз. Зимы у нас были суровые. Доходило до 36 градусов мороза.

      Он был такой старенький и слабенький… Я помню тот пол, потому что когда мы были пионерами, то мы должны были помогать пожилым людям и мы приходили к нему подметать пол. Вот и вся забота, которую он получал – помощь пионеров подмести пол и больше ничего. Он был пустое место, никому не нужное, потому что был старым и ни на что не годным.

      Отвлеклась и заодно прослезилась. Это воспоминание въелось в мои мозги и может быть поэтому, я не верила ни в одно громкое слово коммунистов, которые внушали нам, что во всем мире только они хорошие и справедливые. На самом деле все было наоборот и их слова, и дела, это как небо и земля.

      Но мои родители были в этом маленьком мирке на вершине иерархии. И я не могла быть хуже их, опуститься до уборщицы, к примеру.

      Я верила, что человек должен служить какой-то цели, иначе он тоже никто. Глядя на Мадонну, я говорила себе, что я еще успею, я ведь ещё молодая. А время тем временем шло, и я ничего не думала и никаких шагов не предпринимала. Я чего-то ждала. Я как бы стояла на красном светофоре и чего-то ждала. Я ждала зеленый свет.