Дама чужого сердца. Наталья Орбенина

но и та осталась неудачной. Что за чепуха! С досадой он зашвырнул книгу куда попало и страшно удивился, когда через несколько дней, зайдя ненароком в кухню, узрел там кухарку и горничную, которые рыдали над страницами заброшенной им книги.

      Зима стояла сказочная, морозная, не отступала, не сдавала своих позиций теплу и весне. Крупенин ехал на извозчике по Невскому проспекту и разглядывал прохожих, нарядные витрины, афиши на тумбах, как вдруг знакомое имя заиграло перед глазами. Он приказал остановиться и сошел около афиши. Через час Савва Нилович сидел в зале, переполненном поклонниками творчества Юлии Соломоновны.

      Он слушал ее, и ему казалось, что его затягивает омут, глубокая река. Нет, не литература вовсе, не ее талант, он не понимал этого понятия относительно Юлии с самого начала их знакомства. Нет, она сама, просто Юлия Соломоновна притягивала его как магнит, притом что совершенно не походила на женщину его мечты.

      Он послал ей букет, роскошный, дорогой, без карточки, и купил билет на следующую встречу. Потом еще на одну, и еще. Он никогда не садился близко в первых рядах, не задавал вопросов и не посылал записок, но неизменно отмечал свое пребывание цветами.

      Однажды, когда публика уже насытилась своим кумиром и стала расходиться, Иноземцева вдруг сама спустилась с эстрады, прошла по пустеющим рядам и встала напротив его:

      – Так, стало быть, дети-сироты заставляют вас с завидной регулярностью посещать мои вечера, господин Крупенин?

      Они оба засмеялись, и в этот раз он отвез ее домой.

      С той поры прогулки, театры, выставки, и опять же встречи с читателями стали для Крупенина важной частью его жизни. Важной, потому что там царила Юлия. Его присутствие стало для нее постоянным. Спокойный, благодушный, щедрый, внимательный, он не навязывал своего общества, но как-то ловко все устроил так, что она постоянно нуждалась в нем. В его услугах, в его заботе, просто в том, чтобы опереться, выйдя из театра на морозную улицу, о его твердую уверенную руку. Крупенин был представлен Соломону Евсеевичу и скоро стал запросто вхож в дом. Правда, легкомысленные нравы дома Иноземцевых неприятно поразили Савву Ниловича. Не то чтобы он относил себя к пуританам, но все же его консервативные представления о семейных добродетелях претерпевали серьезные испытания. Разумеется, в число самых подозрительных посетителей дома был занесен Эмиль Эмильевич. Любовник или просто близкий товарищ? Насколько близкий?

      Любовница отца – хозяйка в доме и близкая подруга Юлии. Престранные отношения!

      Впрочем, какое вам до этого дело, почтенный Савва Нилович? Так как же! А если предложение делать, руки и сердца?

      Глава девятая

      Весна 1906 года

      Зима все же убежала, вдруг разом, быстро, как чухонская шустрая лошадка. В Петербурге на Рождество и на Пасху появлялось много чухонцев-возниц с разукрашенными возками-вейками и крепкими лошадьми в лентах и колокольцах, которые катали жителей столицы.

      За