На самой глубине неба. Лина Люче

в его голосе, словно почувствовав, что на месте пресловутого вуплика, героя бесчисленного количества горианских пословиц, может оказаться дохлым кто-то другой.

      – Я не успела. Ты же не предупредил, что будешь сканировать, – так же холодно процедила Сафира в ответ, лишь немного покривив душой. На самом деле она все же могла остановить его на несколько секунд раньше – тогда бы обошлось без обморока.

      Льюча почувствовал неполную правду, и его ноздри возмущенно раздулись, но Сафира добилась своего – медики заняли ее сторону, и два возмущенных взгляда устремились на ее жениха, а женщина-врач что-то сразу застрочила в своем коммуникаторе, явно фиксируя ее рассказ.

      – Ей полностью противопоказаны сканирования в ближайшие полгода, – сообщила горианка, оторвав, наконец, взгляд от коммуникатора. – Я также рекомендую диагностику в Центральной клинике.

      – Это слишком дорог…

      – Она ее пройдет, – перебил Льюча. – Можно записаться прямо сейчас?

      – Я запишу вас на следующую неделю, – кивнула горианка. – Полагаю, здесь недолеченая глубокая психотравма.

      – Судя по вызывающему поведению, возможно, что не одна, – кивнул Льюча, глядя только на горианку.

      – Что? – встрепенулась Сафира, но тут транспортер резко пошел на посадку, и ей пришлось угомониться.

      После приземления медики вышли, и они остались вдвоем.

      – Мы не выходим? – удивилась она. По ощущениям Сафиры, полет длился уже довольно долго.

      – Мы летим в Алкуну. У меня завтра там дела.

      – В Алкуну? Это же за тысячу мер!

      – За пятьсот, если точнее. Да если бы и за тысячу – говорю же, у меня дела.

      – А меня зачем с собой тащишь?

      – Ты больна. И ты под моим пре-сезариатом. Значит, ты со мной. Не волнуйся, твоим родителям я уже написал.

      – Поверить не могу. Мне через два дня на учебу.

      – Ты не поедешь.

      – Что?

      Сафира почувствовала, как кровь ударяет в голову. Она вскинулась, заставляя его отпустить ее, и едва не рухнула на пол, поскольку была по рукам и ногам скованна пледом. Кое-как распутавшись, она ухватилась за кресло, стоя над ним:

      – Ты не можешь мешать моей учебе. Я целый год готовилась к этим экзаменам. Я…

      Внезапно ощутив головокружение, Сафира прикрыла глаза и замолчала.

      – Сядь.

      Льюча едва разомкнул губы, чтобы произнести это единственное слово, он не сделал ни единого лишнего жеста, но на этот раз у нее почему-то не вызвала сомнения необходимость подчиниться – настолько он казался убедительным. И выглядел намного спокойнее, чем при встрече с ней в парке.

      Тяжело рухнув в кресло, она с трудом подавила стон. Головокружение превратилось в боль, сдавливающую виски.

      – На то есть несколько причин, маленькая. Наша помолвка обязывает нас общаться ежедневно в течение двух месяцев. Мне сейчас приходится много путешествовать. Если ты будешь постоянно летать в Шейехар, мы просто не встретимся. И тогда эта помолвка затянется на год. Ты хотела бы растянуть