Любовь больше, чем космос. Лина Люче

Может, он просто обвел ее вокруг пальца и все это время следил за каждой ее мыслью?

      Но в следующую секунду она вспомнила, когда Зарем остановился и внимательно посмотрел на нее – так спокойно, словно сквозь его глаза на нее воззрился космос, бесконечно мудрый и бессмертный.

      – Прости, – прошептала она, невольно съеживаясь. Как это глупо… как неприлично с ее стороны. Никто не говорил ей такого, но всего за одну неделю на Горре Кей-Ше кожей впитала новые понятия об этикете. Горианцы считали из ряда вон непристойным и глупым такие проявления, как намеренный обман с одной стороны и недоверие, подозрительность – с другой. Это позволялось только детям, не умеющим контролировать эмоций и даже детей за такое наказывали. В общении между взрослыми всегда подразумевалось по умолчанию, что никто никому намеренно не лжет, так что и подозревать друг друга совершенно не в чем.

      – Все хорошо, – мягко ответил он, касаясь плеча, но слезы продолжали жечь ей глаза. Кей-Ше снова испытала это чувство, в тысячный раз за последние дни: словно она какое-то отребье в обществе высших существ. В каком-то смысле так и было… не удивительно, что Берк не хотел целовать ее.

      – Сэм, о чем бы не думала – прекрати, – внезапно приказал Зарем, слегка сжимая огромной ладонью ее плечо, и Кей резко вскинула голову, чтобы заглянуть в его глаза. Она уже привыкла, что он называет ее чужим именем, как и все. Более того, рядом с ним она чувствовала себя другой, словно каким-то неведомым образом вживалась в образ той землянки, которую никогда не видела. И у нее появлялся шанс быть лучше – ведь Сэмилла была здесь своей по праву, а значит, она в чем-то была лучше, чище, чем Кей-Ше.

      Сейчас, когда они стояли рядом, он казался еще выше, чем обычно… такой же высокий, как и Берк… или даже выше. К тому, что мужчины здесь чуть ли не в два раза больше женщин, привыкнуть было едва ли не сложнее, чем к чувству собственной ничтожности. Кей невольно замечала, что все внутри нее встает дыбом и кричит об опасности, а с другой стороны словно просыпается какой-то недолюбленный ребенок и норовит довериться, прижаться поближе, почувствовать себя под защитой… и вслед за тем пробуждалась сексуальность. Хотелось соблазнить кого-нибудь, хотя бы на поцелуи, но она была помолвлена с Берком, которому она нужна меньше всех, и от этого особенно обидно… глупая, глупая Кей. Все эти эмоции – один сплошной ужасный бардак, и все они крайне опасны. Ей надо думать не о поцелуях и не о том, как найти у кого-нибудь защиту. Никто здесь не будет ее защищать, кроме нее самой.

      – Я в порядке, – пробормотала она, едва ли не через силу выдавив телепатическую улыбку и первой пошла дальше, поскольку больше не могла выносить его взгляда.

      Но в этот момент тонкий голосок сзади окликнул Зарема, и, обернувшись, Кей-Ше забыла о своих проблемах. В коридоре невесть как оказалась зареванная пятилетняя девочка, при одном взгляде на которую сжималось сердце. Маленькая горианка в одной руке сжимала сломанную куклу, а другой тянулась к доктору, и тот мгновенно оказался