Мы – одна бригада. Владимир Колычев

ему лет. Он давал ему все восемнадцать...

      – Ничего, парень ты вроде здоровый. Думаю, что выдюжишь, – решил он.

      В тот день бригада разгружала вагоны с бревнами. Труд каторжный. К концу работы Игнат едва держался на ногах.

      – Ничего, привыкнешь! – задорно подмигнул ему Архипыч, мужичок с красным носом и гнилыми зубами.

      От него разило перегаром и тухлятиной. И на вид он скорее задохлик, чем амбал. Но вкалывал он наравне со всеми, и сейчас не очень-то был похож на загнанную лошадь.

      – К этому не привыкнешь, – ухмыльнулся татарин Равиль.

      По своим габаритам он был куда крупней Архипыча, но разгрузка высосала из него все соки. Он обессиленно сидел на дощатом ящике и тяжело дышал через фильтр сигареты.

      – Но выдюжить, братан, все равно надо! – осклабился его дружок Геша.

      Парень лет двадцати. Худой, но жилистый. Игнат видел, с какой легкостью он ворочает бревна. Даже позавидовал.

      Геша вытащил откуда-то из загашника бутылку водки.

      Федотыч первым подошел к столу за причитающейся стопкой. Выпил, закусил куском хлеба, крякнул от удовольствия. Архипыч пил жадно, не закусывая, без причмоков. Водка для него не просто удовольствие, без этой гадости ему не жить. Алкаш, одним словом.

      Игнату вовсе не хотелось становиться алкашом. Но он все же присоединился к честной компании. Равиль хитро по-татарски улыбнулся и наполнил стакан до краев.

      – Выдюжишь – наш пацан, не выдюжишь – мы тебя и знать не знаем.

      Игнат лихо выдохнул из себя воздух и тремя глотками осушил стакан до дна. Закусывать не стал.

      – О! Наш человек! – ощерился Равиль.

      Двести граммов зараз – это не шутка. Игнат боялся, что сейчас начнет пьянеть. Но в голове лишь легкое волнение. И окрыляющая легкость в теле.

      – Братан, еще по одной? – подмигнул ему Геша.

      – А запросто! – залихватски улыбнулся Игнат.

      В этот раз ему набросали всего сто грамм.

      Он снова выпил. В голове разыгрался настоящий шторм. Закрутило, понесло. Он смутно помнил, как рассказывал о себе, как после попойки возвращался с товарной станции домой, как ложился спать.

      Пробуждение было ужасным. Голова раскалывается, во рту помойка, тело ватное, мышцы и кости болят невыносимо. А еще желудок выворачивает наизнанку. А нужно подниматься, готовить завтрак для себя и для бабушки. Да и вообще, дел выше крыши...

      Баба Ира явилась к нему в образе ангела-спасителя. Она увидела, с какой жадностью Игнат пьет воду, как его бросает из стороны в сторону. Она принесла рассолу, напоила болезного, уложила в постель. А сама принялась хлопотать по дому. И завтрак приготовила, и больную бабушку обслужила. Мир не без добрых людей.

      Но благодушный настрой скоро исчез. После обеда Игнату нужно было снова идти на станцию разгружать вагоны, чтобы заработать на кусок хлеба с маргарином вместо масла. А ведь ему не работать, учиться нужно. Всего шестнадцать лет ему, а он должен вкалывать как проклятый.

      Он с трудом