Караоке для дамы с собачкой. Татьяна Полякова

я тоже задам вопрос? – не осталась я в долгу.

      – Валяй.

      – Что означает позавчерашний демарш? Один умный человек сказал, что ты намерен поиграть в политику. Неужто правда?

      – У каждого свои игрушки, – равнодушно пожал он плечами.

      – Так да или нет? – настаивала я.

      Тагаев засмеялся, тихо и насмешливо покачал головой и приблизился ко мне.

      – Знаешь, когда человеку чего-то очень не хватает, он пытается это как-то компенсировать.

      – Да, я в курсе, слепые хорошо слышат, у них отлично развито осязание. Ты это имел в виду?

      Он опять засмеялся:

      – Примерно так.

      – И чего не хватает тебе?

      – Хочешь, чтобы я ответил? – помрачнел Тимур.

      – Хочу.

      Он смотрел мне в глаза, и я не отводила взгляда, а потом вдруг почувствовала страх, потому что шагнула на запретную территорию.

      – В самом деле хочешь?

      – Нет, – покачала я головой, поспешно отводя взгляд.

      – В этом все и дело, – кивнул Тагаев.

      Мы стояли слишком близко друг к другу, горячая волна ударила мне в голову. Стало трудно дышать. Я отступила на шаг, он схватил меня за руку, а я с горечью подумала, что в таких ситуациях мудрые мысли не спасают. Они отсутствуют. А потом являются и не дают покоя, когда уже поправить ничего нельзя.

      Какие к черту мысли, когда его руки на моем теле и губы совсем рядом. Просто повиснуть у него на шее и на этот вечер почувствовать себя счастливой. А с утра, глядя в зеркало, заявить, что я дура, поступаю по-дурацки, порчу себе и ему жизнь, потому что с Тагаевым так нельзя. Он не из тех, кто считает мир светло-серым, у него либо черно, как ночью, либо светло, как днем. А у меня ни ночи, ни дня, сплошное солнечное затмение. Хотя на самом деле все просто, мне нравится заниматься с ним любовью, но я его не люблю, по крайней мере так, как ему бы хотелось. А как ему бы хотелось, я попросту не умею, и с этим ничего не поделаешь.

      Я стояла зажмурившись, пока он не поцеловал меня в лоб. Братский поцелуй, не более, и сопровождался он тоже братской улыбкой.

      – Не бойся, – сказал он, и в голосе его слышалась насмешка. – Я ухожу.

      Он дошел до двери, распахнул ее, помахал мне рукой и даже улыбнулся на прощанье.

      – Надо завести любовника, – сказала я Сашке, который с грустью смотрел на дверь. – В конце концов, и о здоровье следует подумать. Длительное воздержание сказывается на мне дурно, я готова броситься в объятия первому встречному. – За «первого встречного» Сашка обиделся, потому что уважал Тимура, и с достоинством удалился в кухню.

      Утро, как обычно, выдалось паршивым. Утро я в принципе не люблю, а тут еще снег пошел, сырой, противный. Дойдя до середины аллеи, Сашка потрусил домой смотреть телевизор. И правильно, с моей точки зрения, в такое утро не только гулять, даже просыпаться ни к чему.

      Выходя из парка, который как раз напротив моего дома, возле своей входной двери я обнаружила «Жигули» зеленого цвета и молодого человека, который давил на кнопку звонка с таким усердием, точно за это платили отдельно.

      – Зачем я вам