Друзья, или Кой-Где-Что-Как?. Юрий Каракозов

больших и жирных, – заметил Тихоня. – Да и ты сейчас, мне кажется, не отказался бы от таких же, – добавил он.

      Ворон покачнулся и тихо опустился на землю.

      – Очень болит глаз. Ты что-то обещал, Тихоня, – с надеждой прошептал Врун.

      – Я тебя выведу отсюда, но ты должен мне пообещать выполнить одно условие. Оно не будет обременительным для тебя. Конечно, даже, если ты откажешь мне в этом, я не брошу тебя здесь, но очень надеюсь на твое согласие. Видишь ли, друг, я никогда не был вне куста. А мир, говорят, очень интересен, и мне так хочется видеть его сверху. Ты согласен?

      – Что значит «сверху»? – спросил ворон.

      – Если ты не возражаешь, устроюсь в твоих перьях, на спине. Я не буду тебе обузой и не стесню твоих движений при полете. Согласен? – спросил Тихоня.

      – Давай веди. Я на все согласен, только бы выйти на волю – в ответ послышалось карканье.

      – Иди за паутиной, – сказал паук и, прикрепив на грудь птицы паутину, пополз в другую щель между ветками куста.

      Так потихонечку протискиваясь между острыми колючками и держась за крепкую паутину, ворон через некоторое время оказался вне куста. Здесь Врун от пережитого вторично лишился чувств. Придя в себя, он услышал вокруг радостное щебетание. Это собрались его друзья и недруги. Они все сейчас восторгались его мужеством и радовались, что он остался жив.

      – Это его надо благодарить, – и ворон указал на своего нового друга.

      Смущенный всеобщим вниманием, паук мелко перебирал мохнатыми лапками и старался спрятаться в перьях на спине, только его большие глаза с нескрываемым любопытством взирали на незнакомый мир.

      На потерянный глаз ворона никто сейчас не обращал внимание. Лишь в дальнейшем за вороном закрепилось прозвище Ворон-одноглазый, которое потом с чьего то легкого крыла получило сокращение, превратившись в кличку Врун, что вполне соответствовало его характеру.

      Решение

      Вот и теперь, в этакое ненастье, выбитый глаз ломило от сырости.

      – Привет старая! Ты чего ругаешься, и без того в такую погоду жизни нет. Пустила бы в дом погреться и обсушиться. Молодежь вся уже простудилась, а у старых всё до последних перышек ломит.

      Как бы в подтверждение этих слов раздалось дружное воронье чихание.

      – Ах, это ты старый? Врун и хитрец! Что же это на Земле происходит? Всё я слышала, ракеты и спутники запускают в небо; вот оно и прохудилось. Льет не переставая. Ты как думаешь?

      – Да, – неопределенно прокаркал Врун. – Вот раньше мы: я, ты да еще Горыныч – в небе летали, и нечего. Погода была что надо. Солнце целый день греет, тепло, хорошо, – зябко протянул он, и вдруг без всякого перехода спросил:

      – Что-то змея давно не видно. Не знаешь, где он?

      Баба Яга ничего не ответила, а молча наблюдала, как с ее мокрых волос скатывались мелкие капельки, собираясь в крупную каплю на носу. Вскоре та оторвалась и упала на передник, оставив большое мокрое пятно.

      – Что