Барсуки. Леонид Леонов

давно тут?

      Она озабоченно смотрела на него из-под приспущенного на глаза белого пухового платка. Черная прядка волос выбилась на бледную щеку. В смутном свете ночи и снежинок был тот локон как-то прощально смел.

      – Куда пойдем?.. К Катьке, что ли? – шепотом спросил Семён.

      – Не хочу к ней. Пойдем туда… – Она указала глазами в темноту улиц. – Ты знаешь… это его лихач!

      Подхватив Сеню под руку, она потащила его в переулок, неясно пестревший снеговыми пятнами. Сзади слышались шаги. Настя почти бежала. Впереди тоже шел кто-то. Они остановились и приникли друг к другу в темном углу двух высоких каменных стен.

      – Настя, – горячо зашептал Сеня, привлекая ее к себе, – неужто в самом деле замуж выходишь?.. – и он наклонился к ней губами, нежно и жадно.

      – Погоди… дай людям пройти, – быстро и досадливо оборвала Настя, отстраняя его от себя. – Потом.

      Двое проходили мимо. Молодой с любопытством вгляделся, а другой, постарше и побессовестней, даже сказал «эге». Еще не дождавшись, пока пройдут, Сеня губами нашарил ее губы под платком. Они были солоны, холодны и влажны.

      – Ты плачешь? – догадался он.

      – Лихача-то видел? – вместо ответа сказала она.

      – А ты как решила?

      – Папенька просил… Хочет дело расширять. Он объяснял, я не поняла… – случайно или нарочно избегала Настя прямого ответа.

      Вдруг Сеня махом сорвал с себя картуз, провел руками по волосам.

      – Что ж, добрая путь вам, Настасья Петровна! – размашисто сказал он. – Зерно к зерну, а рубль к рублю. Хозяйкой будете…

      – Он меня в театре увидел… Стал цветы присылать. Папенька смеялся, а я не знала, – рассказывала Настя и притягивала за руку Сеню. – Ну, обними же!

      – Ты мне так не говори. Я тебе себя самого в конверте прислал бы, каб знато было… – Сенин голос дрожал.

      – Куда пойдем-то? – И сама указала в свистящее вьюжное пространство, за арку Китайских ворот.

      Теперь они шли по набережной навстречу снегу. Ветер был в сторону города, городских гулов сюда не доносилось. Место тут глухое. Река стыла и замедляла течение черных и гладких вод. Как огромные латунные подвески, спускались в глубь ее отражения береговых фонарей.

      Они оперлись на парапет ограды и глядели в воду. Сенины пальцы гладили сухое, холодное железо решетки.

      – На свадьбу-то позови… Калошки там снять понадобится, тарелочку помыть!.. Кто он?

      – Мне холодно, – зябко ответила Настя.

      Снег усиливался, швы в кладке гранитных камней побелели. На Китайской стене гнулись облетелые стебли сорных трав и хилых березовых кустков, выросших там прихотью ветра.

      – Фирму Желтковых знаешь? Вот… оттуда, – сказала Настя и повернулась к нему спиной.

      – В лесу бы мне с ним один на один встретиться! – ответил Сеня.

      – Что ж, убил бы, что ли? – недоверчиво повернулась Настя.

      – Нет. А сжал бы, сколь силы хватит. Выживет – пускай живет, собачья отрава!..

      – Ну вот, – эхом сказала Настя, –