Ограбить Императора. Евгений Сухов

личные тайны, и секрет черного бриллианта был одним из них. Впоследствии известная ювелирная французская фирма оценила черный бриллиант в два миллиона франков. Однако это было не так. Об истинной стоимости бриллианта знал только Карл Густавович, а она составляла целых три миллиона!

      Карл Густавович и далее не упускал Мату из вида. Правда, письма, которые он порой получал от нее, были лишены прежней огненной страсти, но неизменно радовали словами: «Как же я по тебе скучаю!» Иногда в газетах писали о том, что она разъезжает по Европе со своей новой программой, но всегда возвращается в свой любимый театр-варьете в Париже, где он впервые увидел ее в костюме сказочной принцессы. Друзья Фаберже, работавшие в Париже, сообщали ему о том, что Мата не скучает в его отсутствие, что у нее по-прежнему огромное количество поклонников и что танцовщица нередко появляется в обществе блистательных французских офицеров.

      Следующее письмо, пришедшее три месяца назад, предвещало катастрофу – руководитель парижского филиала Жан Авеньяк написал о том, что после последних гастролей в Бельгии за Матой была установлена слежка, в результате которой выяснилось, что она является шпионкой германской разведки.

      Карл Густавович закрыл глаза. Сложно было представить, что такое красивое и волнующее разум тело могут разорвать и изуродовать свинцовые пули.

      – Ваш чай, Карл Густавович, – произнес подошедший Левушка и аккуратно поставил на стол стакан чая с лимоном в серебряном подстаканнике. В небольшой тарелке подал кренделя, обильно обсыпанные маком. Пышные, слегка коричневые, они и впрямь выглядели украшением стола.

      Левушка ушел только после того, как Фаберже, откусив крендель, одобрительно крякнул:

      – Просто великолепный! Таких я еще не откушивал.

      Сказано было с преувеличением, но вполне достаточно для того, чтобы отправить верного слугу восвояси. С чаем было покончено. Последние глотки Карл Фаберже допивал едва ли не через силу, Левушка, как всегда, переборщил с сахаром. Хотелось верить, что это от большой любви к своему хозяину.

      Вновь появился Левушка (Карл Густавович недоуменно посмотрел на слугу: неужели тот хочет предложить еще чаю?) и, остановившись в двух шагах, смущенно произнес:

      – Карл Густавович, к вам пришли.

      – Кто? – удивился Фаберже, не ожидавший в ранний час визитеров. О его привычке прочитывать утренние газеты знали не только его работники, но также ближнее и дальнее окружение, поэтому его старались не тревожить, а клиенты предпочитали встречаться с ним в мастерской.

      Даже если возникал какой-то непредвиденный визитер, Левушка всегда находил повод, чтобы спровадить его восвояси, но в этот раз слуга выглядел обескураженным и крайне взволнованным. Карл Густавович слегка нахмурился и раздраженно произнес:

      – Ты разве не сказал, что я сейчас занят и освобожусь попозже?

      День явно не задался. Одна неприятность следовала за другой.

      – Сказал, –