Свет тысячи звёзд. Леони Ластелла

пробираюсь по проходу к заднему сиденью. Я пытаюсь внушить себе, что делаю это потому, что там будут свободные места, а не потому, что я смогу в последний раз взглянуть на Эштона. Он небрежно набросил кофту на плечи и неподвижно стоит под дождем, пока мокрый асфальт и сгущающиеся сумерки не разделяют нас.

      Глава 2

      Эштон

      – Что с тобой произошло? – спрашивает Бекка, бросая мне сухую рубашку. Она собирает белье, висящее на вешалке в нашей кухне-гостиной. Я делаю вид, будто не понимаю, что она намекает на мою жалкую попытку уговорить Харпер сходить со мной на свидание. Я пожимаю плечами и переодеваюсь. У меня не осталось чистых джинсов, и я беру спортивные штаны. Мне срочно нужно в прачечную, а потом наконец убедить Бекку в том, чтобы мы купили свою стиральную машину. Я больше не хочу бегать в корейскую химчистку неподалеку от нашей квартиры. В часы пик можно умереть от ожидания.

      – Она придет на завтрашнюю вечеринку? – продолжает донимать Бекка.

      – Кто? – наигранно равнодушно спрашиваю я и достаю из холодильника бутылку эля.

      – Ты сам знаешь, о ком я, – она пересекает комнаты и ударяет меня майкой. – О девушке из библиотеки.

      – Думаю, мне не повезло.

      – А ты к этому не привык, бедняжка. Я прямо вижу, как ты страдаешь, – она начинает смеяться, и это вызывает у меня ответную усмешку.

      Я действительно не привык к такому, но отказ Харпер задел меня не только из-за этого.

      – Да пошла ты, – бурчу я Бекке и бросаю ей свои мокрые вещи. Она ловит их и вешает сушиться.

      – Сегодня твоя очередь готовить, – напоминает она с непреклонным взглядом. Бекка не будет довольствоваться заказом из пиццерии, как в прошлый раз. Я умею готовить, но у меня редко появляется желание это делать. В основном потому, что есть планы получше. Сегодня, потому что Харпер пропустила мою эмоциональную выдержку через мясорубку. Что, конечно, вызывает вопрос о том, почему абсолютно незнакомой девушке удается пошатнуть мою уверенность в себе своим именем и простым «нет».

      Я не должен придавать всему этому такое большое значение. Харпер должна была оказаться просто развлечением. Потому что, по-моему, в библиотеке слишком тихо, а тишина – это хорошая почва для назойливых мыслей, которые я не считаю слишком важными. Я заговорил с ней только поэтому. Но ее неаккуратно завязанные светлые волосы, ее природная харизма и серьезность, отражающаяся в складочке между бровями, довольно быстро дали мне понять: Харпер отличается от девушек, с которыми я обычно встречаюсь. Это понравилось мне, это вывело меня из равновесия. Ее отказ раззадорил меня. А имя сделало все остальное.

      Я прятал свои мысли под пустой болтовней, но своим именем Харпер буквально открыла дверь. Дверь, которую я, по определенным причинам, держу плотно закрытой. Всегда. Мне пришлось сесть. Тот факт, что я уселся на ее бумаги, стал не столько подкатом, сколько необходимостью.

      Я направляюсь в свою комнату и закрываю за собой дверь. Комната выкрашена в зеленый цвет.