Мотив Х. Стефан Анхем

на одеяле на полу малыш играл с набором кухонных принадлежностей.

      – Здравствуйте. Вы, должно быть, из полиции?

      Лилья обернулась и увидела женщину лет шестидесяти пяти с седыми, коротко стриженными волосами, энергично вошедшую в кухню.

      – Ингрид Самуэльссон, – представилась она, протянув руку. – Это я позвонила в полицию и подала заявление. Я живу в квартире напротив.

      – Тогда не могли бы вы рассказать, что же произошло?

      Женщина обменялась взглядом с матерью мальчика, которая кивнула ей.

      – Пол девятого ко мне пришла Адена, она была очень обеспокоена. Учитель Мунифа позвонил ей и спросил, почему мальчик не пришел в школу.

      – А почему вы решили, что с ним случилось что-то серьезное? Может быть, он просто прогуливает школу?

      – Прогуливать? Я не понимать, – сказала мать, пытаясь успокоиться.

      – Она имеет в виду, что Муниф мог просто не пойти в школу.

      Мама мальчика, казалось, не поняла, о чем речь.

      – Но Муниф никогда… Он очень хорошо учится. Ему там очень весело.

      Женщина кивнула и снова повернулась к Лилье.

      – Адена права. Я тоже в этом уверена, так как сама работала учительницей и иногда помогаю ему с домашним заданием.

      – Я понимаю. Но ему же всего одиннадцать. Может, он просто заигрался где-то с другом и забыл о времени?

      – Карты говорят о другом, – сказала мама мальчика.

      – Какие карты?

      – Карты на столе. – Мама мальчика указала на карту, на которой был изображен скелет, одетый в рваную черную монашескую рясу. – Они говорят, произошло что-то ужасное. – Она закрыла лицо руками, сдерживая рыдания.

      – Я правильно поняла, вы позвонили в полицию потому, что карты показали…

      – Простите, я могу сказать одну вещь? – перебила ее пожилая женщина, встав между Лильей и матерью Мунифа. – Если честно, то я тоже не думаю, что произошло что-то ужасное. Ваше предположение вполне верное – он ходил в школу в сопровождении Самиры из соседнего дома. А она может и хорошая девочка, но думает о чем угодно, только не об уроках.

      – И все же вы позвонили в полицию. Как будто нам больше нечем заняться.

      – А что мне было делать? Она была крайне взволнована. Вы же сами видите. – Женщина обернулась и показала на маму мальчика, тихо плакавшую в стороне.

      – Мы даем им крышу над головой и пособие, чтобы они могли здесь жить. Но как они смогут почувствовать себя как дома, если мы не будем проявлять участие? Только на это я и надеялась, что кто-то из ваших приедет, и они поймут, что нам не все равно.

      Лилье стало стыдно. Не перед женщиной, а перед собой. Она ведь всегда считала себя лучше других только потому, что голосовала за левых и сразу отправляла деньги в благотворительные организации, когда случалось что-то ужасное, и это показывали по телевизору. На самом деле она была такой же как все, ей было, по большому счету, все равно.

      – Вы правы, – сказала она. – Простите.

      Она