Лучший друг детектива. Татьяна Устинова

как же снежный человек? Такой суровый, с бородой, в телогрейке.

      Она отчаянно покраснела. Кто дал Василичу право в ее дела лезть?!

      А Денис продолжал:

      – Ну, должен так должен, мне не жаль. Признаюсь, как на духу: тогда, в девяностых, тридцать лет назад, мне элементарно нечего было жрать. Разгружал ночами вагоны, а хотелось заниматься музыкой, брать индивидуальные уроки, купить себе нормальный инструмент, иметь жилье, где я смогу практиковаться. Воровать я не умел, поэтому оставалось одно: увиваться за девчонками из богатых семей и надеяться на деньги их родителей.

      – За девчонками? – Ее голос сразу сел. – То есть не только за мной?

      Денис парировал:

      – У тебя тоже хватало кавалеров. Но ты их коллекционировала из интереса, а я – ради великой цели. Ради музыки. И я искренне благодарен тем, кто поддержал меня… на первых порах.

      – Ты… ты просто хотел меня использовать? А когда я тебе отказала – нашел другую?

      – Да. Родители моей первой жены пять лет содержали нашу семью и оплачивали мое образование.

      Она глядела на него и не верила.

      Наконец Маша пробормотала:

      – А зачем же я всю жизнь о тебе мечтала?

      – Понятия не имею. Мне и в голову не могло прийти, что ты меня до сих пор помнишь, – виновато произнес Денис. – Тогда, на подъемнике, увидел – вроде лицо знакомое, но решил: показалось. Я был уверен, что ты давно меня забыла и прекрасно устроила свою жизнь.

      Увидев слезы в ее глазах, он торопливо сказал:

      – Маша, пожалуйста, только не плачь! Прошлого не воротишь. Я женат. Да и смешно склеивать разбитую посуду. Тем более спустя тридцать лет.

      И тут молния в ее голове все-таки сверкнула. В ушах громыхнул гром, и после вспышки-встряски мир вокруг стал настолько красивее, слаще, ярче!

      – Денис, – проникновенно произнесла Маша, – какой ты умный. Какой ты смелый.

      Увидев испуг в его глазах, она развеселилась:

      – Да не бойся, я не пытаюсь тебя соблазнить. Ты действительно поступил круто, что пришел и сказал мне все это! А то я бы до старости продолжала слушать твои диски и рыдать! – Маша не удержалась и добавила: – И, кстати, Женя Кисин – играет гораздо лучше.

* * *

      Денис не сомневался: на его концерт Маша все-таки придет, хотя бы для того, чтобы попрощаться – теперь уже навсегда.

      Но контрамарка, что он ей дал, пропала – кресло в центре первого ряда долго оставалось пустым, и только в антракте туда перескочила какая-то толстуха с задних рядов.

      А вечером в ресторане к нему подошел мужчина. На первый взгляд он ничем не выделялся из общей гламурной тусовки – костюм с иголочки, новые ботинки, свежая стрижка, чисто выбритое лицо, приличные часы. Единственное, что слегка резало взгляд: чувствовал себя человек явно неуютно, словно впервые в жизни прилично оделся.

      Денис присмотрелся – и узнал. Да это же тот самый человек, который накануне явился к нему в гостиницу, открыл имя девушки, лежащей с переломами, и потребовал все ей объяснить.

      Музыкант протянул руку первым. Преобразившийся в хомо сапиенс пещерный житель ответил крепким пожатием.

      Денис